На землю тихо опустилась Зима…

Ко дню Воздушного флота России хочется рассказать не просто об авиации, которой полон наш город, как никакой другой, но о прекрасной ее "половине". Как-то мне довелось видеть, как инструктор парашютной службы авиакомпании "Прогресс" Зинаида Зима при достаточно сильном ветре смогла спокойно приземлиться в обозначенный на аэродроме круг, и у стоящего рядом специалиста летно-испытательной станции, наблюдавшего это приземление, невольно вырвались слова песни Алсу — "на землю тихо опустилась зима…"

Для справки: поисково-спасательная служба авиакомпании "Прогресс" была сформирована приказом генерального директора завода № 192 от 16 февраля 1985 года. Приказом было определено, что "для организации поисково-спасательной службы на аэродроме "Арсеньев-Приморский" начальник летно-испытательной станции и начальник летного транспортного отряда должны обеспечить дежурство вертолета Ми-8 на период проведения испытательных полетов". Этим же приказом предписывалось сформировать поисково-спасательный отряд, с которым предстояло проводить постоянную подготовку, а также была определена разработка всех регламентирующих документов.

Мы находимся в классе парашютной подготовки, где инструктор парашютной службы Зинаида Зима укладывает парашют и попутно отвечает на мои вопросы.

— Я свой первый прыжок с парашютной вышки выполнила в 1978 году, — рассказывает Зинаида Степановна. — Я тогда отдыхала во Всесоюзном пионерском лагере "Орленок", и наш пионерский отряд повезли в "Звездный городок". Вот там было страшно! А с парашютом я впервые прыгнула 6 марта 1982 года. В феврале 1988 года, после окончания техникума, я пришла работать на "Прогресс" в эту службу на должность авиационного техника по парашютно-спасательным средствам, затем была переведена инструктором парашютной службы. Без парашютной и поисково-спасательных служб ни один аэродром нормально не сможет функционировать — скажу больше, без наличия этих служб полеты авиации запрещены.

— Какие задачи возлагаются на парашютную службу?

— Укладка парашютной техники, проверка поисково-спасательных средств, дежурство на испытательных полетах. Когда наше предприятие выпускало вертолеты Ми-24, полеты шли практически каждый день. В то время объемы выпуска доходили до пятнадцати машин в месяц. Работа начиналась с восьми утра и заканчивалась с окончанием полетов. Тогда был начальник службы и четыре инструктора-парашютиста. Обязанности по поиску и спасению возлагались на инструкторов-парашютистов. При возникновении какой-либо аварийной ситуации инструктора-парашютисты должны были убыть на поиск терпящего бедствие воздушного судна и оказания помощи пострадавшим. Были и внештатные спасатели, которые в обычное время работали инженерами ЛИС, но в аварийной ситуации они убывали на поиск в составе группы СПДГ (спасательная парашютно-десантная группа — прим. ред.).

— Как действует спасательная группа?

— Обычно спасательная группа высаживается на специальных спусковых устройствах — СУР из вертолета, находящегося в положении зависания. Но если условия местности не позволяют это сделать, тогда высадка спасателей осуществляется парашютным способом. Вместе с нами, соответственно, "прыгает" и все необходимое снаряжение, которое может быть полезным для проведения спасательных работ. Раньше, когда ЛИС был перегружен работой, тренировки СПДГ проводились регулярно. Сейчас они проводятся с определенной периодичностью — группа СПДГ должна тренироваться непосредственно со спасательным вертолетом, с экипажем этого вертолета и выполнять совместно все цели и задачи, которые могут быть поставлены перед спасателями. Сегодня мы летаем с летчиками-испытателями, которые тренируются на вертолете Ми-8, и нам приходится под них подстраиваться. Тем не менее считаю, что необходимый уровень подготовки нам удается поддерживать.

— Какие трудности возникали, какой страх приходилось преодолевать в начале своей трудовой карьеры?

— Страха не было. Была некоторая неопределенность, потому что, как оказалось, я ничего не знала. Да, я умела прыгать со спортивными парашютами — к тому времени, когда я пришла работать на ЛИС, у меня было 88 прыжков. Но я совершенно не знала спасательные парашюты и другую спасательную технику. Пришлось изучить массу руководящих документов, пришлось научиться правильно работать с летным составом — это немаловажный момент. Училась работать выпускающим. Первый год мне было очень тяжело. Я пыталась все это понять и разложить у себя в голове по полочкам. Потом, конечно, после того, как втянулась и освоилась, стало намного легче. Потом шло накопление опыта — познавала новую технику, изучала новые средства спасения, изучала катапультное кресло на новый вертолет Ка-50 — это было нечто новое, ранее не применявшееся на вертолетах. Для освоения этого кресла даже пришлось поехать в Москву на специальную учебу. Затем изучать пришлось катапультное кресло и парашют на вертолет Ка-52, которые несколько отличались по своей работе от тех, что стояли на "Черной акуле". Сейчас на новый гражданский вертолет Ка-62 также будет поставляться новый парашют ПНЛ-01. Сказать, что я все знаю? Нет. Постоянно идут какие-то обновления и усовершенствования, и чтобы оставаться "в теме", это все необходимо постоянно изучать и за всем этим успевать. И обучить наших молодых товарищей — парашютистов-инструкторов Александра Орлова и Даниила Фоменко. Они сейчас, как когда-то и я, сидят над документами, изучают новую технику.

— Говорят, что "ни один нормальный человек не покинет нормально летящее воздушное судно". Сколько у вас прыжков? И какие парашюты вы предпочитаете?

— На данный день у меня две тысячи четыреста двадцать прыжков. Мне безумно нравится прыгать с парашютом "Хит-252", мне нравится этот парашют, я долго о нем мечтала. Это классический парашют, выполненный по схеме "планирующая оболочка", обладающий, тем не менее, достаточной для спасателя грузоподъемностью. Первый раз я попробовала на нем прыгнуть во время сборов в Варфоломеевке, в 2001 году. Тогда это еще были опытные парашюты, не лицензированные. Мне дали с ним прыгнуть. Тогда у нас уже были "Дельфины", были "Талки", оставались ПО-16, ПО-17, начала появляться "Мальва". Но "Хит", на мой взгляд, был просто вне конкуренции. "Дельфин" — это скоростной парашют, но я сама по себе скорее "классик". Для проведения поисково-спасательных работ и для выполнения прыжков с грузовыми контейнерами больше подходят вот такие классические парашюты. И среди них наиболее безопасные — это парашюты семейства "Хит".

— У меня есть знакомый, который жутко хочет прыгнуть с парашютом. Его вес составляет 120 килограммов, и он переживает, что парашют его не выдержит…

— Десантный парашют типа Д-1-5у его спокойно удержит. Но здесь страх в другом — при приземлении человек с таким весом сильно рискует повредить себе ноги, удариться о землю.

— Как летчики относятся к тому, что за их безопасность отвечает такая красивая, но все же женщина?

— Недоверия у них нет, мы работаем давно, и они уже успели изучить мой характер. Знают, насколько требовательной я могу быть, когда это необходимо. Бывает, иногда мы говорим на повышенных тонах, но это же для их пользы — ведь на меня ложится большая ответственность, и от того, в каком состоянии находятся средства спасения, без преувеличения, можно сказать, зависит жизнь летчиков.

— Как оснащен летчик при выполнении испытательного полета?

— Мы оснастили летчиков разгрузочными жилетами, в которых размещен комплект НАЗ-ИР. Туда входят разнообразные предметы первой необходимости, радиостанция, средства сигнализации, медицинские средства, которые помогут летчику сохранить свою жизнь в случае аварийного приземления в труднодоступной местности. Когда мы приняли решение оснастить летчиков такими жилетами, то совершенно не понимали, где их найти. Отправили меня в командировку, в ходе которой я должна была, помимо всего прочего, решить вопрос по приобретению для предприятия жилетов НАЗ-ИР. Где брать, как брать — вообще ничего не знала. "Камовцы" мне подсказали телефон Владимира Зубилова, который и являлся разработчиком этих жилетов. Я с ним связалась, и на встрече он был очень осторожен. Мы поговорили, затем я побывала на производстве, небольшом, прямо скажем. Там они разрабатывали опытные образцы и шили жилеты. Я ему рассказала, что у нас в серию входит вертолет Ка-52, и что разработчик требует, чтобы пилоты были оснащены именно такими жилетами НАЗ-ИР. Фактически он поверил мне на слово, и я привезла на завод четыре жилета и счет к оплате. Завод деньги перечислил. Чуть позже у этой фирмы мы приобрели шесть разгрузочных жилетов для членов спасательной группы.

— Какие есть в жизни увлечения? Кроме работы.

— Все мои увлечения — это работа (смеется). Я дома бываю редко. Если у нас в выходные проходят прыжки, то мы находимся с аэроклубом на аэродроме. Люблю водить машину. С удовольствием езжу с детьми на море.

— Дети пошли по стопам мамы?

— Сын Валера выполнил три прыжка, дочка совершила прыжок в тандеме. Сын сказал, что ему понравилось. Первое время человека нужно подталкивать к этому, пока он не почувствует, что способен выполнять парашютные прыжки самостоятельно. А дочь Оля буквально плакала от переживаний перед прыжком. Я ей объясняла, что ты преодолеваешь сама себя — и когда преодолеешь это, то почувствуешь, что в душе у тебя все по-другому. Ты уже совершенно иначе будешь смотреть на мир, и, наверное, будешь чуточку больше ценить его. Она просила, чтобы я тоже пошла с ней в самолет, но я не пошла, и она спокойно прыгнула с Андреем Попковым. А когда она уже стояла на земле, просто не передать словами, сколько у нее было радости и гордости за саму себя! Она и сама говорила, что стала после прыжка другой…

— День Воздушного флота России — это праздник для вас?

— Безусловно, да! Авиация для нашей необъятной страны имеет первостепенное значение, и жаль, что сейчас авиация, а особенно малая, находится в некотором упадке. Надеюсь, что наступят лучшие времена, а пока хочется пожелать всем тем, кто живет небом, летного здоровья, семейного благополучия, успехов в труде и чистого неба над головой.

«Прогресс Приморья», № 32 (244) от 15.08.2013 г.

Беседовал Алексей Суконкин

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив