Лучшие годы жизни

В гарнизоне почему-то было принято, говоря о мужьях, называть их по фамилии. Подполковник Сполнов, заместитель по технической части (знаток устройства и комплектации выстрела) был небольшого роста, наверно, немного больше 1,5 метра. Слыл придирчивым, занудным и каким-то вредным. Правда, его грудь украшали ордена и медали — больше, чем у всех (он был фронтовик), но стоило его жене Тане выйти на крыльцо ДНСа (дом начальника состава) и крикнуть: "Сполнов, ко мне!" — и он все бросал и бежал к крыльцу.

Если он был в штабе — в 200 метрах, то и через стены слышал, если в столовой или клубе — слышал, даже если в тайге, тоже обязательно слышал и не прятался, а бежал большое расстояние. Подбежав к двухметровой жене, он спрашивал: "Что, Танюша?", а та ворчала: "Сколько я тебя должна ждать, Сполнов?". Бывало, что, находясь и в конюшне, и за КПП, Сполнов выполнял команду "ко мне" — и всегда бегом.

Когда Сполнов обижал кого-либо не по делу, то обиженный мог рассказать это жене (если был женат), а та шла к Татьяне — и начинался концерт. Что говорил он, мы не слышали, но как она воспитывала его — это был класс. Урок для подражания. Обязательной фразой было: "Ну, сколько можно тебе это говорить, горюшко ты мое?!. Нет, ты ответь, сколько можно? Ведь я тебе это уже говорила". Через несколько минут слышалось: "Ну, ты что, дурак, что ли или придуриваешься? Ну, сколько можно говорить?". Потом Сполнов отыгрывался на жалобщике, но все равно к Тане обращались все, и даже солдаты.

А когда Грунтовский стал носить воду от цистерны, привозившей ее в два часа из Арсеньева, где набирал обороты авиационный завод "Прогресс", который сегодня является лидером среди предприятий, выполняющих государственный заказ и входящих в состав ПРО СМР, то Таня заставила и Сполнова стоять в очереди. За что он был на него зол и смотрел как на зачинщика освобождения женщин. А до этого в очереди стояли женщины и дети, а офицеры в свои два часа дневного времени отдыхали. Но постепенно благодаря Тане очередь стала мужской.

Чтобы съездить в Арсеньев, нужно было выхлопотать "Студебеккер", но все они всегда были заняты или испорчены. Но стоило только сказать Тане о проблеме, как у КПП появлялся исправный "Студер".

Таня звала подполковника в любое нужное ей время — играл ли он в шахматы в воскресенье или стоял в окружении офицеров у штаба и что-нибудь рассказывал. Он срывался с места, не говоря причины, и мчался к крыльцу, где ждала Таня с ее неизбежным "Ну, сколько можно ждать, Сполнов?". А ждала она 3-5 минут. Даже если Сполнов говорил с начальником склада подполковником Вераксо, то и тогда убегал, сказав "Ну ладно, потом договорим". Если же он задерживался, то Таня кричала: "Тебе что, Вераксо дороже меня? Нет, ты скажи — дороже? Ну, сколько можно ждать, Сполнов?". Жена Вераксо автоматически считалась председателем женсовета, но руководителем всей жизни была Таня. Сполнов и Таня в отпуска не ездили и растили дочку 7 лет. Хорошую рослую девочку — в маму. Девочка тоже умела разговаривать с папой: "Ну, ты же видишь, Сполнов, что я сейчас занята. Подожди". И было смешно наблюдать это, а Игорь даже иногда жалел подполковника, но про себя, и считал, что тот заслуживал такого обращения.

Но однажды он слег, и Таня лечила его тем, что искала солдата, который неудачно пошутил над ним. В курилке сидели человек 10 солдат и докуривали свои папиросы — им предстояло 2 часа быть на посту по периметру склада. К ним подсел Сполнов, все встали. "Садитесь, садитесь!" — сказал Сполнов, — "Ну, о чем разговор, что обсуждаем? Ну, что молчите? Давайте о проститутках, что ли, поговорим!". И кто-то, не открывая рта, пошутил: "Так начинайте со своей жены!". Сполнов был парализован. Шутка была неудачная, и она убила его. Он слег дома и лежал несколько дней. И уже больше никогда не подсаживался в курилке к солдатам. Таня так и не нашла шутника, но тоже переживала, ведь она была ему верной боевой подругой и женой.

Судьба сержанта

У вновь прибывших 60 новобранцев-ленинградцев произошел интересный случай. Среди них был солдат Семен Розин, шутник типа Жванецкого, конферансье клуба. Страшно брезгливый ко всему, он всегда протирал ложки и вилки тряпкой, которая была грязней сапога.
В то лето на склад нагрянули медведи. Они лезли на ограждение с наружной стороны. Солдаты для вида кричали: "Стой, кто идет, стой — стрелять буду!". И стреляли, убив 4 медведя.

В тот день Розин был на посту, а наш герой — дежурным по части, а потому на выстрелы пришел в караульное помещение. Там ликовали: мол, медвежатину сейчас попробуем. На плите уже варились большие куски мяса. В маленькой кастрюле был маленький, приблизительно с килограмм, кусок мяса. Солдаты сказали, что он — специально для Розина. Сменили посты. Розин поставил автомат в пирамиду и, потирая руки, вошел в столовую караула: "Эх, поедим медвежатину". Мясо во всех кастрюлях было уже сварено, и Семен решил взять из маленькой кастрюли, да именно ее ему и подсунули, чтобы не ждать, когда все вытащат и начнут разрезать. Семен горел нетерпением и возился с мясом в маленькой кастрюле. Вошли все свободные солдаты и стали отрезать себе по кусочку и есть, похваливая медвежатину. И тут Семена спросили: "Ну, как, нравится мясо Сержанта?". И он остолбенел…

Дело в том, что накануне из Арсеньева приехал милиционер и сказал, что в городе объявилась бешеная собака, и поэтому приказано всех бездомных собак пристрелить. А в гарнизоне было три любимых собаки по прозвищу Сержант, Майор и Полковник. Батальон охраны любил их и баловал. И вот милиционер сказал, что пока в его присутствии не убьют собак, он не уедет. Конечно, все сопротивлялись и незаметно прогнали двух, а Сержант не хотел уходить, и начальник склада приказал его убить. Нашелся исполнитель. Собаку закопали у караульного помещения в кустах.

А когда объявились медведи и одного решили съесть, то кто-то из солдат придумал подменить медвежатину на собачатину персонально для Розина. Отрезали псу ногу, обработали и сунули в маленькую кастрюлю — вот такие солдатские шутки. А когда Розин все съел, причмокивая и хвалясь, что вот, мол, в Ленинград вернется — будет что рассказать. Ну, ему и рассказали… что он съел Сержанта. Семен спорил, но его подвели к оставшемуся в кустах Сержанту и ему, брезгливцу, стало плохо. Он извивался, мучился, бегал, садился, ложился, пил воду и его опять тошнило. Где-то с полчаса он мучился так, что окружающим стало его жалко. Но щепетильность с этого момента у Семена куда-то пропала, и тряпку он выбросил, ничего не протирал и не полоскал больше.

А на следующий день приехал милиционер и сказал, что произошла ошибка, собака не была бешеной, и из кустов вернулись уцелевшие Майор и Полковник.

Продолжение следует

«Прогресс Приморья», № 37 (249) от 19.09.2013 г.

Нина Пучинина

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив