Судьба Носика

Его отец был знаменитым артистом, его дядя был знаменитым артистом, что, собственно, ему оставалось? Пойти в артисты? Но Александр Носик — кумир российских женщин и главный положительный герой российских сериалов — пытался обмануть судьбу. Сначала...

— Вы сначала поступали в Плехановскую академию, потом служили в армии — хотели сойти с семейной дороги? Вам мешала известность вашего отца?

— Не знаю... Вообще, это сложно. Конечно, в школе меня дразнили — именно потому, что я сын Валерия Носика. Хотя "козырять" фамилией мне было строго запрещено. У родителей была очень жесткая позиция по этому поводу. Но одноклассники знали, кто мои родители, вот и цеплялись. Кстати, отец только один раз появился в школе, — когда провожал нас с сестрой 1 сентября. "Времени водить вас в школу нет, — сказал он нам, — поэтому я вам сейчас покажу дорогу, вы ее запомните и будете ходить сами". Так и получилось.

И вообще как-то так получалось, что мама (актриса Мария Стерникова) и отец не слишком-то старались сделать из нас "детей артистов". На гастроли с Малым театром, которому всю жизнь служил отец, я ездил, а вот на съемочной площадке был пару раз, и только с мамой. В детстве меня самого много раз приглашали сниматься в кино, но родители были против. Они боялись ранней славы, боялись, что стану нос задирать. Единственным фильмом, в котором я снялся вместе с мамой и папой, стала короткометражка Сергея Гурзо "Мы с тобой поедем за грибами в лес...".

Поэтому, наверное, нет ничего удивительного в том, что я пошел как раз не по актерской дорожке сразу. Хотя, скажу честно, папа думал, что я стану актером. Он даже поэтому очень нервно относился к моему желанию заниматься спортом, наращивать мускулы... "Актеру этого не надо, — говорил он, — актер должен быть тонким, ранимым человеком, а не качком". Но я в юности актером быть не мечтал. Любой разумный ребенок из актерской семьи приходит к выводу, что идти в эту профессию не стоит. Актер — занятие нервное и во многом зависящее от удачи, что ли... Многие мои коллеги, такие же, как я, и даже лучше, вообще не снимаются. Родители мое решение идти в Плехановский поддержали... Но от судьбы, видно, не уйдешь. В Плехановском мне не хватило всего одного балла, потом была армия, а потом в Щукинское я легко поступил.

— Мне кажется, Александр, вы должны верить в судьбу, ведь вы так старательно пытались свернуть с актерской дорожки, а в итоге все же стали актером...

— В определенном смысле да, соглашусь с вами, я верю в судьбу. Но сказать, что полностью верю, не могу, потому что считаю, что и от человека многое зависит...

Я не жалею, что пошел в артисты... Ни капельки. Тем, как сложилась моя жизнь — именно жизнь, не карьера, я абсолютно доволен. Все прекрасно и замечательно, даже несмотря на сложности, которые есть, как и у всех людей.

Доволен ли я тем, что у меня происходит в творчестве?

Здесь ответ будет неоднозначным, потому что в кино и на ТВ сейчас период, когда, по большому счету, серьезного создается очень мало или вообще ничего. А то, что мы делаем в кадре, — заказ сегодняшнего дня, однодневка...

— Вы, наверное, очень критически отбираете проекты, в которых принимаете участие...

— Я абсолютно точно не соглашусь принять участие в проекте, за который мне будет стыдно. А с точки зрения творчества... Тут выбирать сложнее, потому что все проекты коммерческие. Но я не пойду туда, за что может быть стыдно. Точка.

— Семейная фамилия вам не очень помогала в жизни, даже раздражала...

— Нет, не раздражала, просто мне не хотелось слышать в спину, что вот, это всего лишь сын, он пришел в профессию потому что деваться больше некуда, папа протежирует... Я попал в профессию, когда папы уже не было в живых, он и не мог меня протежировать... Мама меня тоже никогда не протежировала, все, что за мной есть хорошего и плохого, это только мое.

— Вы не устали от образа крутого парня, который прилепился к вам после "Спецназа"?

— Скажем так, он прилепился ко мне в кино. Хотя у меня ведь были и другие совсем роли, вот что удивительно. А прилипло именно это... Зритель отмечает для себя что-то одно, возможно, самое успешное... И это еще полбеды. Беда в том, что точно так же ведут себя продюсеры: запоминают тебя в одной роли, в одном образе — и все... Раньше был режиссерский штамп, теперь — продюсерский. Увы, есть понятие амплуа — и в России, и в Голливуде, и очень небольшому количеству актеров удалось доказать, что они могут быть разными и реализовать себя в разных ипостасях. Конечно, надоедает, хочется играть разные роли, но сопротивляться в данном случае бесполезно. Будем надеяться, что когда-нибудь кто-нибудь увидит меня в другом образе, даст другую роль, не увидит каких-то моих фильмов или просто их забудет... И мне удастся доказать, что я могу играть не только крутого парня. Кстати, я ведь и играл иногда: и подлецов, и маньяка, и мафиози... Был момент, когда я, можно сказать, был главным злодеем российского телеэкрана, просто он прошел и все забыли, что начинал я с отрицательных ролей... А вот помнится — "Спецназ"!

— И "Возвращение Мухтара"...

— Между прочим, у меня даже в "Мухтаре" персонаж весьма неоднозначный — он, если присмотреться, достаточно вредный парень, тем и был интересен зрителю.

Миловидность же моего героя родилась из его восприятия зрителем. На самом деле он вредный, постоянно недовольный и конфликтующий. Но это вызывает у людей положительное восприятие, потому что они сами такие. Возникает ощущение нефанерности, неплоскости героя. Именно поэтому я делал его не милым, а вредным, ленивым, слабым до женского пола. Он напрягался только тогда, когда действительно было надо, — и именно это вызывало доверие у зрителя. Потому что зритель узнавал себя.

— Трудно было играть в проекте с собакой, говорят, что животное не переиграешь...

— Трудно ли переиграть вулкан? А есть ли смысл его переигрывать? По-моему, можно отлично сосуществовать в кадре: великий вулкан, а ты только оттеняешь его. Так и с собакой. С другой стороны, те, кто был за кадром, прекрасно знают, что собаку играли мы. Зрителю этого не видно, ну и прекрасно. Для того мы и существуем, артисты, великие обманщики.

— То, что вы из актерской семьи, послужило ли прививкой от звездной болезни?

— Есть прививка... Но вообще это бывает по-разному. Можно родиться в такой семье и не иметь этой прививки, можно родиться в семье, не имеющей актерских корней, и быть совершенно не подверженным этой болезни... У меня так получилось, что я видел Малый театр, судьбы актеров были на слуху. С другой стороны, все равно я иногда срываюсь. Но это, наверное, бывает у всех, даже у милиционера, которому все говорят, что он крутой сыщик, — и он вдруг начинает вести себя, как звезда. Это свойство человеческой натуры. Любой канатоходец ищет баланс, он никогда не находится в стабильном состоянии, он все время в поиске равновесия... Это нормально. Вопрос только в том, чтобы удержаться на канате и не свалиться. Иногда очень правильно сказать: "Я профессионал и знаю, что делаю!", иногда на такие слова ты права не имеешь...

— У вас нет недостатка в поклонницах...

— Драматическим артистам с поклонницами или везет, или не везет. У нас поклонников меньше и они не настолько экстремальны, как у рок-музыкантов, к примеру, или поп-звезд. У меня вот есть семья поклонников, которая ездит по всем спектаклям по всей России, разве что на Дальний Восток не прилетает за мной следом. И здесь есть, на Дальнем Востоке, группа девчонок, которые приезжают на все мои спектакли, ждут после, чтобы вручить букет и сфотографироваться, показывают фотографии с прошлых приездов... Это приятно... Нет, не так. Ты замечаешь, что люди испытывают к тебе что-то, это трогает. Хотя, конечно, и приходят в голову мысли типа: а стоило ли из-за меня или из-за любого другого актера стоять на морозе битых два часа? А потом вспоминаешь, каким ты был, когда был молодой, что для тебя было важно, и понимаешь, что этим девочкам ВАЖНО дождаться тебя, вручить цветы... Они растут, эти девочки, на глазах... И где-то лежат у меня фотографии с ними — не в альбоме, альбома я до сих пор так и не завел, но по этим фотографиям можно проследить, как они взрослеют, как жизнь движется. Вот думаю: доживу до старости, сяду писать книгу и напишу: "Шли годы, поклонницы взрослели, обзаводились семьями, и однажды наступил тот день, когда я приехал, а они на спектакль не пришли... И мне стало так грустно, что меня все же забыли...". Да это же чистый Цвейг или Бунин!

Валерий Носик, отец Александра Носика, известен кинозрителю такими ролями, как Отто Фукин из "Большой перемены", Лютиков из "Анискин и Фантомас", незадачливый картежник на экзамене из "Операции "Ы". Владимир Носик, младший брат Валерия, знаком всем по роли влюбленного в Надю сослуживца из "Самой обаятельной и привлекательной" и роли дедушки Алисы в "Гостье из будущего".

«Прогресс Приморья», № 9 (122) от 10.03.2011 г.

Людмила Александрова

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив