Фотовзгляд Жака Дюпакье

Выставка фотографий Жака Дюпакье "Путешествие по СССР 1956-1964-1975 годов" завершилась во Владивостоке. Посетители выставки, которая прошла в музее имени Арсеньева, получили уникальную возможность ощутить себя пассажирами машины времени. Как говорится, здесь побывали и стар и мал. "Союзмашевцы" тоже не остались равнодушными к выставленным фотоработам. На самом деле, те, кто был рожден в СССР, испытают невероятное дежа-вю, те же, кто родился после того, как от этой страны осталось только название, увидят, о чем же с такой нежностью и ненавистью рассказывают бабушки, дедушки, мамы и папы...

Ташкент, каким он был за 10 лет до чудовищного землетрясения... Киев, Минск, Ленинград и Москва — зеленые, очень зеленые, красивые и немного старомодные города... Кавказ, Кубань, Белоруссия, Украина, Узбекистан, средняя полоса России — на фотографиях Жака Дюпакье перед нами предстает жизнь, какой сегодня уже нет.

Жак Дюпакье — демограф, научный директор Высшей школы социальных исследований и член Академии моральных и политических наук, в начале 50-х годов вел работу над энциклопедией, посвященной СССР и народной демократии. Он совершил несколько путешествий в СССР, в 1956 году, в 1964-м и 1975-м. Жак Дюпакье побывал в Грузии и Узбекистане, на Украине, в Белоруссии, проехал среднюю полосу России. В каждом городе, в каждом поселке он много фотографировал — и в итоге создал своего рода летопись из жизни СССР глазами французского туриста — и сделал множество снимков превосходного качества. Крестьянки в платках, которые молотят пшеницу прямо на дороге, многолюдные сочинские пляжи или оживленные ряды московского ГУМа, детишки, идущие по улице вместе с воспитателями, — на фотографиях Жака Дюпакье жизнь СССР представал как набор случайных, но чрезвычайно интересных фрагментов.

— Мое представление об СССР — а я много читал о Советском Союзе, — рассказывал Жак Дюпакье Мартину Годе, куратору выставки, директору Парижской иконотеки России и СССР при Высшей школе общественных наук Французского национального научно-исследовательского центра, — во время первой же поездки в эту страну в 1956 году полностью изменилось буквально за несколько дней. Советская действительность оказалась намного сложнее, чем я думал. Это был незабываемый опыт. Конечно, была предусмотрена официальная программа, но была предоставлена относительная свобода, и я мог ходить, куда захочу. Я немного говорил по-русски, мог объясниться в магазинах или спросить дорогу. Я ездил в узбекские деревни, ходил на рынок, просто гулял, разговаривал с людьми.
Во время моей второй поездки в СССР, в 1964 году, этой атмосферы свободы уже не было. А в тогда, в 1956-м, после ХХ съезда, был период растерянности, развалилась система тотального надзора, люди не знали, что дозволено, а что нет. Например, во время перелета Москва-Ташкент я мог спокойно делать снимки через окно иллюминатора. Я наблюдал "вживую" покорение целины и мог осознать всю грандиозность этого замысла и бездарность его воплощения. Бескрайние поля, где работали сотни машин; полные энтузиазма, съехавшиеся со всех концов страны комсомольцы жили в палатках прямо посреди степи. Однако не было предусмотрено даже ангаров для хранения зерна. Его сгребали бульдозерами в огромные горы, напоминавшие сверху средневековые замки. Прямо под открытым небом, без элементарной защиты от грызунов и непогоды... Понятно, что великий проект заведомо был обречен на провал.

Парадоксальное явление: сталинский террор коснулся почти каждой семьи, но люди, казалось, этого не замечали и жили вполне счастливо.

Я встречался с простыми людьми, несчастными женщинами, которые говорили со мной по-французски, рассказывали о своей судьбе, об арестованных или пропавших без вести мужьях... Позже я еще несколько раз побывал в СССР, но, даже в горбачевскую эпоху и позже, этого ощущения свободы, которое я испытал в 1956-м, уже не было...

Похоже, именно в то время не хватало подготовленных переводчиков, которые одновременно осуществляли функции надзора, и для нашего сопровождения были временно наняты преподаватели французского языка. Эти люди жили более чем скромно. Помню, как на министерском приеме в Москве стол обносили большим блюдом с черной икрой. Наша переводчица не могла оторвать от него глаз и в конце концов не удержалась и начала есть икру ложкой прямо из блюда...

Я побывал и в колхозе, специализирующемся на выращивании хлопка. Интересно, что там тоже не особенно старались пустить нам пыль в глаза: мы увидели, как хлопок собирался вручную, в отличие от фотографий официальной хроники с бодро шагающими по полям хлопкоуборочными комбайнами.

Главное впечатление, которое у меня осталось от этой поездки, это ощущение неразберихи, полной дезорганизации. Любая инициатива преследовалась. Если вы приезжали в гостиницу, не забронировав номер заранее, приходилось ждать несколько часов, чтобы администратор решился вас поселить, даже если были свободные номера. Один из преподавателей французского языка рассказал мне, что, когда на собрании парторганизации им зачитывали доклад Хрущева на ХХ съезде, многие рыдали и даже падали в обморок, хотя, казалось бы, русские должны были знать все о сталинском режиме, жертвами или свидетелями которого стало буквально все население страны. Люди жили под воздействием насаждавшегося мифа, будто не видя и не слыша, что происходит в действительности.
А эти контрасты между помпезной архитектурой сталинского неоклассицизма, порождением мегаломании, и откровенной нищетой, царящей повсюду, даже в Москве, стоило лишь свернуть в сторону от широких центральных авеню...  Тогда само время будто застыло в подвешенном состоянии, ошарашенное развенчанием культа Вождя. Когда я вернулся в 1964-м, меня несколько раз пытались задержать. Им, правда, не удалось меня арестовать: я быстро понял, что милиции нужно сопротивляться, кричать, стараясь привлечь внимание.
Сталинизм убил не только всякую инициативу, но сам вкус к ее проявлению. И провал хрущевских реформ во многом объясняется тем, что возвращение к индивидуальному предпринимательству было невозможно, потому что сам дух предпринимательства в Советском Союзе был полностью искоренен. В 1964-м это было уже очевидно, а в 1956-м еще казалось, что возрождение возможно...

Выставка фотографий Жака Дюпакье проехала по многим российским городам — и везде вызывала отклики. Люди, бывало, начинали спорить прямо в выставочных залах: хорошо ли было то время или плохо? Если бы СССР не рухнул, как бы мы жили сейчас?

«Прогресс Приморья», № 4 (167) от 02.02.2012 г.

Людмила Александрова

Регистрация

Ваш ник:
Ваш e-mail:	не проверяется, используется только для восстановления пароля
Ваш пароль:
Повторите пароль:	все поля обязательны для заполнения
	Отмена

Вход для пользователей

Ваш ник или e-mail:
Ваш пароль:
	Напомнить пароль

Ваше имя: *

Ваш e-mail: *

Комментарий: *

→ Регистрация → Вход

Регистрация избавит Вас от необходимости вводить каждый раз имя, адрес и число на картинке, а также не позволит другим людям использовать Ваш ник. Регистрация происходит моментально и не требует даже перезагрузки страницы.

Вы вошли как . Выход

Введите код на картинке:

осталось:

Не нужно удивляться, если ваше сообщение на форуме не появляется - здесь работает фильтр цензуры, не пропускающий сообщения, содержащие элементы инвективной лексики, а также слова, встречающиеся в несанкционированных рекламных объявлениях.

Отзывы (376)