Кинолента

Окончание. Начало в №7

Как-то погожим летним днём молодой журналист Влад Сокольцев приехал по делам редакции в то самое село, где жила когда-то Евдокия. Та же калитка, тот же забор, такой же ароматный запах сада. Влад узнавал и не узнавал то место, где так давно не был. Он срывал с перекинувшейся через изгородь ветки черешни пухлые, бордовые плоды и, смакуя их во рту, съедал мякоть, а косточки сплёвывал в бумажный пакет.

— Не ешьте вы пыльную черешню-то, дождей ждём-пождём в аккурат уже третью неделю… — У завалинки стояла невысокая моложавая женщина в домашнем халате и матерчатых тапочках. Она держала полное лукошко с малиной, клубникой, крыжовником и по-бабьи сокрушалась: — Такая вот у нас перестройка… от голода лишь сад да огород спасают. Степана, мужика своего, киномеханика, на заработки поближе к северам отправила, в аккурат уже с год, как от него ни слуху, ни духу… Может, где встречали, а? Да вы проходите в дом-то, нечего на солнцепёке жариться…

— Может, и встречал, — следуя за женщиной знакомым тротуаром, — отвечает рассеянно Сокольцев.

В доме, неуверенно сев на край некрашеной деревянной скамейки, Влад почувствовал себя неловко — незнакомая скамья.

Хозяйка спросила:

— Вы ведь внук Евдокии?

— Да! — удивился Влад. — Как угадали?

— Перед смертью ваша бабушка все свои семейные альбомы переворошила — показывала внуков да правнуков. Уж о вас — как-то с особой гордостью — дальневосточник!

— Где теперь те фотокарточки? — поинтересовался Сокольцев.

— Я, как дом купила у Гоши-то, после ухода Евдокии в мир иной, так всё имущество его семейству разом и передала. Оставила лишь то, что завещала мне по доброте своей душевной ваша бабушка…

Пересадив Влада за стол, хозяйка поставила перед ним большую чашу с фруктами. Сокольцев бросил взгляд в тот угол, где когда-то висела икона. Угол был пуст. Влад восстановил в памяти все предметы, которые видел в детстве, и с горечью отметил, что не хватает в доме дедовой улыбки и ещё — бабушкиных слегка прищуренных, грустных глаз. На месте портретов — два светлых квадрата. Всё теперь в доме чужое, несмотря на радушие новой хозяйки. Влад почувствовал, как что-то кольнуло в левой половине груди, и стало не по себе от понимания безвозвратности прошлого.

— Скажите, а портреты я могу посмотреть? — сухо спросил Сокольцев.

— Их забрали ваши родственники, неужели вы ещё не встречались?! — изумилась хозяйка.

— Значит, "забрали"… — пробормотал, глядя в пол, Сокольцев, медленно поднимаясь из-за стола. Он, не прощаясь, пошёл к выходу и, когда открывал дверь, услышал вдогон голос:

— Подождите, подождите…

Влад миновал двор и ускорил шаг. Он надеялся найти хотя бы тот "комарик"-шатёр, в котором впервые увидел настоящую войну на экране. Но здесь его настигло полное разочарование: летнего кинотеатра как не бывало, на его месте — огромный котлован, заполненный мутной дождевой водой. В местах, где помельче, барахталась беззаботная, сильно загоревшая малышня. Присев на траву, Влад некоторое время наблюдал за происходящим, вспоминая тот далёкий день детства, когда с братьями смотрел военную кинохронику. Его окликнули:

— У-у-х, думала, не застану вас здесь, бежала что есть мочи… Я Акулина, жена киномеханика… Извините, что сразу-то не представилась. Растерялась. Нужно было прямо в доме передать вам ту ленту-то… — сбивчиво разъясняла женщина.
Влад медленно встал и, внимательно всмотревшись в открытое, русское лицо, отметил всё ту же белозубую улыбку и сказал, выказывая нетерпение:

— Давайте…

Женщина поставила к ногам холщёвую сумку, села на корточки и двумя руками вытянула на свет божий плоско-круглую металлическую банку с такой же круглой наклейкой, на которой отчётливо читалась надпись: "Киножурнал". Чуть ниже — химическим карандашом — "Сталинград. 1942 год". Сокольцев осторожно открыл крышку и, аккуратно взяв за конец киноплёнку, вытянул самое начало. Влад разглядывал кадры до тех пор, пока не убедился, что это тот самый фильм.

— Елизавета как зеницу ока оберегала киносборник и настоятельно требовала именно вам его передать, — светилась радостью жена киномеханика. — Мужу моему спасибо: когда "комарик" ремонтировали, он перенёс несколько киноплёнок домой да в чулане-то и схоронил до поры до времени… — сбивчиво рассказывала Акулина. — Вместо ремонта выкопали строители ямину под фундамент, да так всё и бросили. А фильм тот Степан сберёг. Видно, Господь ему помог в сохранности-то, не дал бесследно пропасть. Вам бы в церковь зайти да у боженьки спросить совета, где деда-то искать, — озабоченно взглянула в глаза Влада Акулина.

Сокольцев обнял женщину за плечи и сказал:

— Молиться я теперь буду за вашу семью, а поиски деда — дело почти безнадёжное. Если он не убит на войне, то умер от старости. Сегодня ему исполнилось ровно сто лет…

Зажав под мышкой банку с киноплёнкой, Влад быстро пошёл по пыльной тропинке, ведущей к железнодорожной станции. Неожиданно он обернулся и крикнул вслед то ли плачущей, то ли улыбающейся Акулине:

— А вашего Степана я обязательно разыщу через газету, обя-за-тель-но… Без вести он не пропадёт.

«Прогресс Приморья», № 11 (325) от 26.03.2015 г.

Сергей Юдинцев

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив