Только в полёте живут самолёты

Глава новой книги

Продолжение. Начало в № 35

Справедливости ради вспоминаю слова Евгения Михайловича Беляева, сказанные им в разрушительные девяностые однажды мне по телефону: "А ведь нам удалось в своё время ухватить птицу-счастье за хвост. Мы были молоды и летали на замечательных машинах!"

Как-то случилась задержка рейса на Домодедово из-за неисправности Ту-114. В спешке начали искать ему замену, надеясь перевезти пассажиров двумя хабаровскими Ту-104. Но экипажей не хватало, и командир эскадрильи Иван Матвеевич Банников был вынужден отозвать Дымнова из официальных выходных. Он попросил его срочно собрать экипаж и к 18.00 явиться в АДП (аэродромно-диспетчерский пункт. — Примеч. авт.) для выполнения московского рейса. К назначенному времени экипаж Дымнова был в аэропорту, благо, собрать его было нетрудно — все жили в авиагородке по соседству. Не было лишь бортмеханика Николая Кривопалова, уехавшего на рыбалку. В надежде, что Кривопалов, пусть и с опозданием, но успеет к вылету (за ним поехали), экипаж, пройдя медосмотр, приступил к предполётной подготовке. Однако Кривопалов не появлялся.

В это время в АДП в полном составе с бортпроводниками прибыл резервный экипаж замкомандира эскадрильи Василия Мазницина. Оценив обстановку, замкомэск принимает решение выполнить авиарейс своим экипажем.

— А вы — по домам, — обращается он к Дымнову. — И помните: на завтра вы в плане на Москву.

— Ну что, опередили мы вас? — рассмеялась всегда живая и находчивая бортпроводница Люда Бережнова. — Догоняйте теперь!

— Куда вы денетесь, — в тон хохотушке весело ответил Дымнов. — Завтра же пригоним вам машину.

Утром Дымнов вышел из дома и не спеша направился в магазин — жена попросила сделать небольшие покупки к столу. Навстречу — Виктор Орлов, коллега не только по Ту-104, но и по совместной работе ещё на Сахалине. С ним — два лётчика из отряда. Увидев Дымнова, остановились истуканами и смотрят на него растерянно, с каким-то странным внутренним подтекстом. Все явно нетрезвые.

— Толя, ты? — наконец, пришёл в себя Орлов. — Как ты здесь оказался?

— А где я должен быть? — в свою очередь озадачился Дымнов. — И почему вы в такую рань…

— Да мы только что тебя похоронили! — не дослушав Дымнова, воскликнул один из приятелей.

— Как похоронили? — теперь уже откровенно растерялся Дымнов.

— Постой, постой, а кто вчера улетел на 370-й?

— Мазницын, — ещё не осознавая трагизма произошедшего, ответил Дымнов. — Да что случилось-то?

— 370-я вчера упала. Все погибли…

Так Анатолий Дымнов узнал о катастрофе Ту-104 № 42370 под управлением экипажа Василия Мазницина, вылетевшего вместо него. Странное чувство тогда испытал Дымнов. На фоне глубокого потрясения и глухого внутреннего протеста он вдруг ясно осознал, что судьба каким-то таинственным образом отвела гибель от его экипажа и его самого, принеся в жертву других. Но за что так милостив оказался случай к нему и его товарищам? Каков был критерий выбора у трагической случайности?

Впрочем, времени на философские раздумья реальная действительность не оставляла — лётная работа в летний период была более чем напряжённой. Здесь уместно было бы сказать "Небо звало!", если бы это не звучало так пафосно.

Шаровая молния

Уже второй час мы сидим с Анатолием Михайловичем Дымновым в моей машине на Уссурийском бульваре Хабаровска. За закрытыми стёклами не слышен шум большого города. Хотя совсем рядом проносятся куда-то спешащие автомобили, мимо энергично струится многоголосый нескончаемый поток горожан, а ГИБДД-шники в припаркованной по соседству машине решают свои служебные дела. Вся эта реальная действительность из салона автомобиля кажется нам каким-то невыразительным спектаклем, массовкой, на фоне которой последовательно, словно в зале исторической хроники, прокручиваются увлекательные кадры нашей лётной работы.

— А что за встреча была у вас с шаровой молнией в Иркутске? Вы ведь наверняка помните тот случай?

— Помню. Причём очень ярко. Взлетели из Хабаровска на Иркутск. Набрали десять тысяч. Ночь. Облака далеко внизу. Яркая луна, подсвечивая их сверху, рисовала удивительную картину сумеречного безбрежного океана. Полёт спокойный. Прошли траверз Улан-Удэ, впереди — Байкал и ВПП посадки. Переходим на связь с Иркутском. Погода в районе аэродрома: видимость две тысячи метров, дождь, засветок нет (грозовые очаги отсутствуют. — Примеч. авт.). Запрашиваем снижение. На шести тысячах входим в облака. Словно в молоко окунулись. Полёт по-прежнему исключительно спокойный. Казалось, небо уснуло. Иркутск также не отмечал никаких опасных метеоявлений. У них, к тому же, на кругу работал тренировочный борт. Однако на пяти тысячах на лобовом стекле светлячками начали появляться слабые искры статического электричества. Пересекли четыре пятьсот, смотрю: у нас со вторым пилотом Игорем Сенкевичем, капитаном ВВС, стажёром с Ту-16, на лобовых стёклах уже не отдельные искры мельтешат, а крутится целый клубок бенгальского огня. Примерно на двух с половиной тысячах вдруг замечаю, что облачность впереди, принимая форму кучёвки, стала наполняться каким-то необычным внутренним свечением. Затем она стала багровой, энергично наливаясь нестерпимо ярким светом, всё ярче и ярче. И всё это, как будто в каком-то фантастическом фильме, неслось прямо на нас.

— Толя, смотри, смотри, смотри! — взволнованно кричит штурман из своей кабины. Казалось, Вселенная, порушив законы мироздания, берёт нас в свои ослепительные объятия. "Отвернуть!" — была первая реакция подсознания. Однако гипнотически заторможенное этим ярким взрывным явлением сознание уже подсказывало: "Это молния! Шаровая!" И от неё никуда не деться. Яркий плазменный шар, похожий на солнце, гипнотизируя, как удав кролика, неотвратимо шёл прямо на нас.

Наверное, психологически мы были уже готовы к нештатной ситуации, но огромная вспышка огня справа по курсу показалась внезапной. Полная кабина дыма, невыносимо сильный звуковой всплеск в наушниках и запах отработанного керосина. Запомнилась работающая развёртка на локаторе штурмана, и Володя Горбаченко, который машет руками, пытаясь сдуть с оборудования клубы дыма.

— Мне показалось, что взорвался локатор, — вспоминал позже штурман. Кстати, он первым и опомнился. Меня ведь ослепило, как сваркой. Я уставился на приборную доску — ничего не вижу. Чувствую, что с машиной что-то неладное, а в чём дело — понять не могу. Первая мысль — пожар! Но аварийная сигнализация молчит, табло не высвечивает. Вторая — падаем! Но физически этого не ощущаю. Думаю, адаптировался я быстро. Смотрю на тахометр, а стрелка правого двигателя — на авторотации. Сбило пламя, двигатель остановился. И в это время Горбаченко докладывает диспетчеру: "42466, в воздухе взрыв!" Выключаю остановившийся движок, на продувку его, и диспетчеру: "Отказал правый двигатель". В ответ — гробовая тишина. Все замолчали. И диспетчер молчит. Позже он мне рассказывал: "Когда вы доложили, что произошёл взрыв и отказал двигатель, я уставился на экран локатора, а в голове одна мысль: сейчас пропадёт ваша метка. Микрофон в руке, а я сказать ничего не могу"

— 42466, доложите обстановку, — наконец опомнился диспетчер.

— Иркутск, 42466, отказал правый двигатель, пытаюсь запустить.

— Всем бортам прекратить радиообмен. Работает только 42466. Зайти с курса успеете?

— 42466, успеем.

— Заход с курса разрешаю.

Между тем снижаемся в облаках, дождь. Заход по курсоглиссадной. Зацепились за курс. "Держи", — говорю Игорю, а сам начинаю запускать двигатель. Обороты пошли и тут же остановились, пошёл заброс температуры. Выключаю двигатель и снова на продувку его. Пока возился с запуском, смотрю, ушли с курса. Хватаюсь за управление, вывожу снова на посадочный. "Игорь, держи!" — уже строже. Ему ведь тоже интересно, как там дела с запуском, лезет смотреть… Вторая попытка запуска также  неудачна. Хорошо, хоть время в такой ситуации меняет масштаб. В общем, только с третей попытки пошёл. Сразу увеличиваю обороты до режимных и прошу посадку. А вот и полоса. Льёт как из ведра, дворники не успевают срабатывать, и огни подхода плывут на лобовом стекле, затрудняя пилотирование. Зная, что полоса в Иркутске 2500 и мокрая, поставил машину так, чтобы входные огни проецировались на лобовом стекле чуть выше обычного, идём. Едва проскочили торец, штурман: "Жми на колёса!" Касание, а у меня уже мысль: если что-нибудь сожгло в системе выпуска и парашюты не сработают — далеко мы загремим с полосы "под фанфары". Выждал скорость 270, (пожалуй, самое трудное) и: "Парашюты!" Бортмеханик Борис Драчёв жмёт кнопку выпуска, чувствую, как меня что-то тянет назад, и почти физически ощущаю невероятное облегчение — останемся на полосе!

После посадки — все в АДП. Навстречу — руководитель полётов:

— Ну, что там у тебя случилось?

— Физически происходило так: примерно с двух с половиной тысяч…

— Физически происходило так, — взволнованно перебивает РП. — Когда вы доложили, что у вас в воздухе произошёл взрыв и отказал двигатель, я посмотрел на экран локатора, и мне показалось, что он весь в клетку. Всё, подумал, капец, посадят!..

В этом месте рассказа мы с Дымновым оба заржали. Тогда ведь строгие были времена, от ответственности никто не уходил. Ни правые, ни виноватые. Поэтому боялись все.

— Три дня мы потом сидели в Иркутске, разбирались, что произошло. Из оборудования сгорело всё, что могло сгореть, включая связную КВ-радиостанцию. Единственное, что мне непонятно и по сей день: как могло случиться, что УКВ-радиостанция, на которой мы работали, осталась целой, а резервная сгорела. И ещё. Когда мы подходили к Иркутску, то нигде никакой кучёвки не видели. И локатор не давал засветок. Это говорило о полном отсутствии какой бы то ни было грозовой деятельности в зоне Иркутска. Позже я смотрел метеокарту. Всё произошло где-то на высоте 2400, в районе нулевой изотермы.

Но самым интересным в этой истории, на взгляд Дымнова, была реакция одного из руководителей ДВТУ ГА на случившееся. По прилёту, собрав все документы, Дымнов детально доложил о встрече с шаровой молнией и о действиях экипажа командиру отряда Петру Михайловичу Анпилогову.

— Ну что же, молодцы! — подытожил в конце разбора командир. — Попав в сложную ситуацию, экипаж справился с ней, проявив при этом хорошую профессиональную выучку. Отдыхайте и следите за планом вылетов. А сейчас мне необходимо доложить об этом в Управление, — и Пётр Михайлович снял трубку.

Дымнов находился рядом, поэтому тот лаконичный, лишённый всякого политеса разговор двух начальников был хорошо ему слышен.

Ответил главный инженер Управления. Не буду называть его фамилию, чтобы в почтенные годы человек не почувствовал себя неловко. Анпилогов доложил ему об особом случае, произошедшим в полёте с экипажем Дымнова, и о состоянии авиатехники и услышал в ответ резкое и безапелляционное:

— Разобраться! Экипаж наказать!

Дымнову было хорошо видно, как после этих слов лицо Петра Михайловича, человека в высшей степени выдержанного и воспитанного, быстро стало принимать багровый оттенок.

— А на черта тогда разбираться?! Давай сразу и накажем! — вдруг взорвался Анпилогов.

В этот момент, как вспоминал Дымнов, командир отряда сам был похож на шаровую молнию. Наверное, поэтому на том конце провода оторопевший инженер не нашёлся с ответом. Анпилогов зло бросил трубку.

— Вот так всегда! Сути дела ещё не понял, а экипаж уже требует наказать!

Последняя фраза командира отряда очень хорошо характеризовала нравы тогдашнего официального отношения начальства к лётному составу.

Вспоминается, как в начале семидесятых в служебном переходе Домодедовского АДП мы случайно встретились с Володей Потёмкиным, тогда уже пилотом-инспектором Управления лётной службы МГА. Встретились впервые через 12 лет после окончания училища.

Естественно, увлечённые разговором, мы ничего не замечали вокруг, пока грубый, агрессивный окрик уборщицы, которой мы, очевидно, как-то помешали, не привёл нас в чувство. Уязвлённый хамским обращением, я хотел было поставить служащую на место, однако Володя меня мягко остановил:

— Разве ты не знаешь, что уборщица может любого из нас снять с лётной работы? Ей ведь конфликтная ситуация ничего не будет стоить, а тебе она может обойтись дорого. Во всяком случае, пока будут разбираться, от полётов тебя отстранят.

«Прогресс Приморья», № 41 (355) от 22.10.2015 г.

Анатолий Бортник

Регистрация

Ваш ник:
Ваш e-mail:	не проверяется, используется только для восстановления пароля
Ваш пароль:
Повторите пароль:	все поля обязательны для заполнения
	Отмена

Вход для пользователей

Ваш ник или e-mail:
Ваш пароль:
	Напомнить пароль

Ваше имя: *

Ваш e-mail: *

Комментарий: *

→ Регистрация → Вход

Регистрация избавит Вас от необходимости вводить каждый раз имя, адрес и число на картинке, а также не позволит другим людям использовать Ваш ник. Регистрация происходит моментально и не требует даже перезагрузки страницы.

Вы вошли как . Выход

Введите код на картинке:

осталось:

Не нужно удивляться, если ваше сообщение на форуме не появляется - здесь работает фильтр цензуры, не пропускающий сообщения, содержащие элементы инвективной лексики, а также слова, встречающиеся в несанкционированных рекламных объявлениях.