А у нас во дворе…

Все фото (6)

Продолжение. Начало в № 5

В статьях о прошлой жизни, опубликованных в предыдущих номерах газеты Приморского регионального отделения Союза машиностроителей России, больше воспоминаний о наших спортивных увлечениях. Однако спорт спортом, но музыка, пожалуй, была на втором месте. В начале семидесятых у нас появились первые магнитофонные записи советских вокально-инструментальных ансамблей (ВИА), с фотографиями музыкантов на цветных конвертах, и начался эстрадный бум. Никто не задумывался, как назвать эту ворвавшуюся в нашу жизнь музыку. Ещё "Битлз" не потерял своей былой популярности, но наши доморощенные, родные советские артисты имели не меньшее признание. Одну и ту же пластинку во дворе можно было услышать множество раз. Такое впечатление, что тогдашний "Апрелевский" завод грамзаписи "Мелодия" не успевал выполнять заказы граждан СССР. Помню, выписали на семью с десяток виниловых дисков. Это были гибкие пластинки на "33 оборота".

Порой в названиях можно было запутаться. Вот только некоторые: "Весёлые ребята", "Самоцветы", "Голубые гитары", "Акварели" "Цветы", "Поющие гитары", "Поющие сердца", "Синяя птица", "Красные маки", "Лейся, песня" "Ариэль" и многие другие. Это были ансамбли Москвы, Ленинграда (сегодня – Санкт-Петербург), Минска, Донецка, Челябинска. Произошёл мощный музыкальный прорыв. Впрочем, "Битлз" стал законодателем моды того времени. У нас были магнитофонные записи этой ливерпульской четвёрки, позже появились пластинки – в свободной продаже. Длинные волосы, разноцветные батники, широкие воротники и расклешённые брюки.

Помнится, помимо "винила", выписывались "кругозоры" – гибкие пластинки с песнями и интервью победителей и призёров международных эстрадных конкурсов "Сопот", "Золотой Орфей" и других.

Всё это словно вырвалось чертёнком из табакерки и так увлекло нас, подростков, что каждый хотел иметь гитару, расклешённые брюки с молниями в основании гач, батники и остроносые мокасины. Нам казалось, что родители безнадёжно устарели и совершенно ничего не понимают ни в современной музыке, ни в моде вообще. Мы, как показало время, сильно заблуждались. Родители наблюдали за нами со стороны, и, главное, не препятствовали нашему увлечению музыкой.

Помню, в магазин привезли семиструнные гитары – сметены они были с прилавка в один миг. Предмет мечтаний оказался в руках, и казалось, вот сейчас я и заиграю, и запою, как "Весёлые ребята". Ночь просидел, сбил пальцы в кровь, но звук из инструмента так и не извлёк. Сил не было прижать струны, о каком тут звуке могла идти речь? Пришлось уступить гитару старшим ребятам, которые учились в городе и уже сносно играли, и даже "снимали тему" на концертах.

К нам приезжали артисты разных советских филармоний. Они зарабатывали деньги. Давали они один-два концерта, перепевали песни Магомаева, Ободзинского, и, естественно, популярных тогда ВИА. Мы натурально проникали на эти концерты, так как мест не хватало взрослым, что говорить о подростках? Мы не просто смотрели концерты, а записывали слова песен в блокноты. Каждый фиксировал свой куплет, затем всё соединяли. Я разучил три аккорда, и этого вполне хватало, чтобы "сбацать" что-нибудь из репертуара той или иной группы.

Собирались по квартирам, пока родители были на работе. Но быстро поняли, что наш репертуар им чужд, и стали собираться в сельском доме культуры (СДК), который называли просто и ёмко – "клуб". Вначале играли на своих гитарах. Тётя Дуся Дмитриева, наша завклубом, была добрая женщина, разрешала засиживаться до сумерек. Родители успокоились и нас не трогали. Особенно в те дни, когда не было киносеансов. А это случалось долгими зимами, в период нелётной погоды: пилоты по три-четыре дня проживали в гостинце, а один и тот же фильм киномеханик прокрутил уже десяток раз, и клуб пустовал. Мы просто почуяли, что пришло наше время.

По какому-то большому блату тётя Дуся "выбила" в районном отделе культуры ударную установку, две болгарские электрогитары (бас и ритм), две колонки для усиления звука и один микрофон. Позже мы приспособили два микрофона от магнитофонов "Днепр" и "Комета". Для полного счастья не хватало лишь клавишных. Но мы по этому поводу не горевали, так как никто из нас ничего не понимал в этом деле.

Братья Пасечники Руслан и Олег, ваш покорный слуга и Володя Кислицын, который был значительно моложе нас, отпустили длинные волосы (родители их называли "патлами", выкроили себе "клеша" из старых отцовских брюк, ушили в талии широкие деревенские рубахи (пригодились уроки матери по швейному делу), и началась наша гастрольная жизнь. Пока лишь в соседний посёлок за семь километров.

Однако наша вольница закончилась довольно быстро. Тётя Дуся поставила вопрос ребром: исполнять на праздничных концертах исключительно песни о молодёжи и комсомоле. Так в нашем репертуаре появились песни о Родине, Советской армии, БАМе. Вся лирика, которую мы снимали у отечественных ВИА, исполнялась на танцах.

После концерта всегда начинался вечер, под радиолу. Обычно включали либо Магомаева, либо Ободзинского. Мы с гитарами удалялись в "гримёрку" и там что-нибудь наигрывали. Как говорится, набивали себе цену. Когда пластинка начинала заикаться и скрипеть, наступало наше время, мы вальяжно выходили на сцену, устраивали перекличку в микрофоны, по залу неслось "раз-раз-раз-два, раз-два-три", "пятнадцать-двадцать" до тех пор, пока кто-нибудь из зала не начинал честить нас и по матушке и по батюшке, как говорится. Тут тётя Дуся вступалась за нас. Она отключала радиолу, и начиналось:

Говорят, что некрасиво,

Некрасиво, некрасиво,

Отбивать девчонок у друзей своих…

Затем в нашем исполнении звучала песня "Плачет девушка в автомате". Её знал каждый школьник, но нам казалось, что знаем её только мы. Потом мы делали паузу, опять считая в микрофон: "раз, два, три, четыре, пять…", испытывая таким образом терпение возбуждённых танцующих пар, и завершали:

Там, где клён шумит,

Над речной волной,

Говорили мы о любви с тобой…

Тётя Дуся выключала свет, и практически в темноте – была освещена только сцена – почему-то дамы приглашали кавалеров…

Но всему приходит когда-нибудь конец. В группе наступил творческий кризис, вернее, подростковый. Начались препирательства. Играли мы плохо, кто в лес кто по дрова. Репертуар надоел хуже пареной редьки. И хотя жили мы рядом, решили некоторое время отдохнуть от музыки. Сдавали "хвосты" в школе, участвовали в соревнованиях, за период "творческого кризиса" выписали новую партию пластинок уже Ташкентского завода грамзаписи.

И тут как гром средь ясного неба – к нам приехала из соседнего села с концертом новая группа под руководством Сергея Зосимова, который был человеком-оркестром. Он и на ударных играл, и пел в микрофон. Подобрал школьников старших классов, играющих на бас-, ритм— и сологитарах. Он вернулся из города после учёбы и привёз новый репертуар. Как ни обидно было сознавать, но ребята нас превзошли по всем статьям. Инструменты у них были новые, репертуар – широкий, и они не куражились перед публикой. Если играли на танцах, то радиолу вообще тётя Дуся уносила в кладовку, где хранились наши инструменты, уже слегка покрытые пылью, и запирала дверь на ключ.

Так кончилась наша музыкальная юность, но в дальнейшей жизни тот опыт пригодился: одним – в армии, другим – в период обучения в средних и высших учебных заведениях, на заводах и фабриках. Так что низкий поклон "Весёлым ребятам", "Цветам", "Поющим гитарам", "Голубым гитарам" и другим ВИА, которых было немало, и их названия, к сожалению, затерялись во времени. И нижайший поклон, увы, покойной, завклубом тёте Дусе Дмитриевой, разглядевшей в нас способность дёргать струны, петь и барабанить. С теплом вспоминаются и братья Пасечники, которых тоже нет на этом свете, и Вовка Кислицын, худенький гитарист с копной длинных вьющихся волос. Мы не были профессиональными музыкантами, но от этого нисколько не страдали. Играли на слух, и это было творчество. В этом и заключалась наша свобода.

Продолжение следует

«Прогресс Приморья», № 16 (529) от 25.04.2019 г.

Марк Сергунин

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив