Кинолента

Продолжение. Начало в № 7

Под брезентом душно, потому что день жаркий. И кассир и контролёр — хорошо загоревшая, жизнерадостная, белозубая девица, получив из рук Евдокии деньги и оторвав контроль на билетах, удивлённо спрашивает:

— Тётя Евдокия, неужто вы фильм-то этот не смотрели? Если мне память не изменяет, пришли к нам в шестой раз… Ой, доведёте себя до ручки-то. Не рано ли к праотцам собрались?

— Рано не бывает, Люся, бывает поздно. То я одна приходила, а сегодня внучата со мной. Наших, поволжских, ты знаешь, а вот, — показывает Едокия на считающего вслух скамейки Владика, — сынок Нюры, дочери моей младшей. Дальневосточник!
Люся жмёт пальцем на кнопку — первый предупредительный звонок о начале сеанса. Зал полупустой. На дневном сеансе так всегда.

— Ох, не ровен час свихнётесь вы от этой киношной войны.. — шепчет на ухо Евдокии билетёрша.

Евдокия тоже отвечает шёпотом:

— Люсь, пущай Степан, как всегда, на том же месте остановит картину…

Билетёрша озабоченно кивает головой, снова жмёт кнопку до упора — второй звонок — и следом — третий.

Гаснет свет. Из кинобудки слышен рокот кинопроектора. Плотный жёлтый луч освещает экран. Братья, задрав головы, смотрят за тем, как по бледному полотну быстро проносятся звёздочки, светлые полоски, похожие на извивающихся змеек, затем появляются цифры и, наконец, название — "Киножурнал". На экране разворачивается настоящее сражение: самолёты, танки, пушки, взрывы, бегущие и падающие солдаты. Владик толкает локтями сидящих по обе руки Вовку и Сёмку — вот, мол, это вам не в кустарнике прятаться с деревянными пистолетами — это по-настоящему.

На экране война продолжается. Объектив крупным планом выхватывает неглубокий окоп, в котором, плотно прижавшись к брустверу, сидят на корточках два бойца. Они напряжённо всматриваются в небо. Там в пике заходит самолёт с крестами на крыльях. Солдаты словно бы пытаются угадать, куда полетят бомбы. И тут Владик видит знакомые глаза, те самые глаза деда, от которого осталась фотография на бревенчатой стене бабушкиной избы. Только на голове бойца вместо картуза шапка с пятиконечной звёздочкой, вместо бороды — щетина и короткие усы. Владик косит взглядом на бабушку. У неё подрагивают сухие губы, пальцы рук непроизвольно теребят подол платья.

— Евсей, Евсеюшка, — шепчет она горячо и безрассудно, — внуков привела, повидаться. Твои, родные… — Собрав пальцы в щепоть, она крестится сама, затем крестит человека с киноэкрана, повторяя: — Господи, помилуй раба твоего Евсея. Умоляю: помилуй и верни его, Господи!..

Киномеханик остановил киножурнал на том эпизоде, где взрывной волной сметает бегущих солдат, застывших в разных неестественных позах… Экран погас. В дверном проёме "комарика" появились опоздавшие зрители. Когда билетёрша рассадила их по местам, Евдокия подняла внуков и повела к выходу. Фильм её не интересовал, она приходила на встречу с мужем. Весть о том, что "кажется, Евдокия, твой Евсей сидит в окопе" принесла жена киномеханика. Она подарила надежду на то, что, возможно, жив пропавший без вести Сенцов.

Уверенность вселилась в душу Евдокии, и она принялась снова писать запросы в разные инстанции. Отвечали ей не часто, но с обещанием найти мужа…

Внуки идут рядом, бурно, по-детски обсуждая киножурнал. Когда-нибудь они, конечно же, поймут чувства Евдокии, прожившей почти тридцать лет без любимого мужчины, который ушёл на войну и больше не вернулся. Сгинул иголочкой в стогу сена.
В кино внуков Евдокия больше не водила, "комарик" закрылся на ремонт, строители латали прохудившийся брезент. Незаметно подкрался август, а с ним и вынужденное расставание.

Владик крепко сдружился с братьями, наелся впрок фруктов, наигрался в войну, накупался в Волге, но уже начинал грустить — из бабушкиного дома уезжать не хотелось. Здесь ему было по-родственному тепло и уютно. Север — неплохо, там тоже всё родное, но здесь роднее вдвойне: кругом близкие люди, с похожими глазами, обаятельными улыбками, окающим говорком. И все его любят. Владик привык к ежедневным бабушкиным молитвам, перезвонам церковных колоколов и колокольчиков и выцветшему портрету, с которого каждый день смотрит на него дед.

Всё кончилось внезапно. Многочисленные родственники приехали проводить Анну и Владика на железнодорожный вокзал. Мальчика обнимали, целовали в щёки, трепали за плечи, гладили по голове. Потом тронулся поезд, а Владик долго стоял у окна, грустно наблюдая за тем, как удаляются родственники, идущие вслед за плацкартным вагоном.

Продолжение следует

«Прогресс Приморья», № 10 (324) от 19.03.2015 г.

Сергей Юдинцев

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив