Адмирал флота российского

Продолжение. Начало в № 25

Редакция газеты Приморского регионального отделения СМР "ПП" познакомила читателей с тем, как проходили съёмки художественного фильма "Адмирал Нахимов" в далёком 1946 году. Роль адмирала сыграл актёр Алексей Дикий, которому удалось создать образ великого флотоводца так достоверно, что спустя год ему предложили сыграть роль Нахимова в другом фильме — о жизни и деятельности выдающегося русского анатома и хирурга, члена-корреспондента Петербургской академии наук Николая Ивановича Пирогова. Пирогов, непосредственный участник нескольких войн, — основоположник военно-полевой хирургии. Он впервые (в 1847 году) произвёл операцию на поле боя под наркозом, ввёл неподвижную гипсовую повязку, предложил ряд новых хирургических операций. Научные труды Пирогова получили мировую известность. Однако продолжим рассказ о жизни адмирала Нахимова.

Павел Степанович Нахимов имел прекрасную репутацию на флоте. Человек спартанских привычек, ненавидевший роскошь, он не имел никаких личных интересов, был чужд всякого эгоизма и честолюбия и был беззаветно предан морскому делу. Простодушный и всегда скромный, Нахимов избегал показной стороны и на службе, и в общественной жизни. Но все, знавшие адмирала, не могли не понимать, какое величие души, какой сильный характер таил он в себе под своим скромным и простодушным видом.

На берегу Нахимов был старшим товарищем своих подчиненных, покровителем матросов и их семей. Помогал словом и делом, а нередко и своими средствами офицерам; вникал во всякие нужды морской братии. В Севастополе на Графской пристани почти ежедневно можно было видеть адмирала, являвшегося в сопровождении своего адъютанта к ожидавшей его толпе просителей — отставных матросов, убогих стариков, женщин, детей. Не за одной материальной помощью обращались эти люди к "матросскому батьку", просили подчас советов по всяким своим делам, третейского суда по ссорам и семейным неурядицам.

На море, на корабле, Нахимов был требовательным начальником. Строгость его и взыскательность за малейшее упущение или вялость на службе не знала пределов. Самые близкие его береговые приятели и собеседники не имели ни минуты нравственного и физического покоя на море: требования Нахимова возрастали в степени его привязанности. Его постоянство и настойчивость в этом отношении были истинно поразительны. Но в минуты отдыха от служебных занятий, за обеденным столом в адмиральской каюте Нахимов снова делался добродушным собеседником.

Требовательный к подчиненным, Нахимов еще более был требователен к себе, был первым работником на эскадре, служил примером неутомимости и преданности долгу службы. Плавая на "Силистрии" в составе эскадры, Нахимов потерпел однажды аварию. Во время эволюции флота шедший контргалсом и очень близко к "Силистрии" корабль "Адрианополь" произвел столь неудачный маневр, что столкновение оказалось неизбежным. Быстро оценивший обстановку, Нахимов спокойно отдал команду к удалению людей от наиболее опасного места, а сам остался именно на этом месте, на юте, в который ударил вскоре "Адрианополь", сорвавший с "Силистрии" значительную часть рангоута и огромный катер. Осыпанный обломками, но не изменивший позы Нахимов только по счастливой случайности остался невредимым, а на упреки офицеров в неосторожности наставительно ответил, что подобные случаи представляются редко и что командиры должны ими пользоваться, дабы судовая команда видела присутствие духа в своем начальнике и проникалась к нему уважением, столь необходимым на случай боевых действий.

Близко изучивший технику кораблестроения, вложивший в нее много личного творчества, Нахимов и как кораблевожатый не имел соперников. Его детища: корвет "Наварин", фрегат "Паллада" и корабль "Силистрия" — постоянно были теми образцами, на которые все указывали и которым все стремились подражать. Всякий моряк, встречаясь в море с "Силистрией" или входя на рейд, где она красовалась, принимал все меры, чтобы показаться в возможно лучшем, безукоризненном виде зоркому командиру "Силистрии", от которого не мог скрыться ни один шаг, ни один малейший недостаток, так же как и лихое управление судном. Его одобрение почиталось за награду, которую каждый черноморский моряк старался заслужить. Все это привело к тому, что Нахимов приобрел репутацию моряка, все мысли и действия которого были направлены постоянно и исключительно на общую пользу, на неутомимое служение Родине.

Крымская война

13 сентября 1853 года с началом Крымской войны в Севастополе было получено приказание из Петербурга немедленно перевезти в Анаклию 13-ю пехотную дивизию с двумя легкими батареями, всего 16393 человека и 824 лошади, при соответственном количестве войсковых грузов. Тяжелое поручение это было возложено на вице-адмирала Нахимова и выполнено им блестяще. Флот под его командой в составе 12 кораблей, 2 фрегатов, 7 пароходов и 11 транспортов готовился к плаванию и принял десант в четыре дня, а еще через семь дней, то есть 24 сентября, войска были высажены на кавказский берег. Дебаркация началась в 7 часов утра и окончилась через 10 часов. Распорядитель операций Нахимов "за отлично усердную службу, познания, опытность и неутомимую деятельность" был награжден орденом Святого Владимира 2-й степени.

С кавказского берега флот немедленно вернулся в Севастополь, а 11 октября, еще не зная об объявлении войны, Нахимов вышел в море с эскадрой, в состав которой входили корабли "Императрица Мария", "Чесма", "Ростислав", "Святослав" и "Храбрый", фрегат "Коварна" и пароход "Бессарабия". Эскадра предназначалась для крейсерования в виду анатолийского берега, на путях сообщения Константинополя с восточным берегом Черного моря и для обеспечения тем наших владений на этом берегу от внезапного нападения. Нахимову была дана инструкция: "отражать, но не атаковать".

1 ноября к Нахимову на пароходе "Владимир" прибыл начальник штаба Черноморского флота Корнилов и привез манифест о войне. Тотчас же по эскадре был отдан приказ: "Война объявлена; отслужить молебствие и поздравить команду!". Незамедлительно был составлен и другой приказ, обширный и ясно выражавший требования адмирала, из которого выделяют следующую фразу:

"Уведомляю гг. командиров, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело. Нахимов П.С.".

Прошло еще несколько дней. Погода ухудшалась, и 8 ноября разразилась буря. Линейные корабли "Святослав" и "Храбрый", фрегат "Коварна" и пароход "Бессарабия" потерпели столь сильные аварии, что их пришлось отправить для починки в Севастополь. Нахимов остался с тремя кораблями, но крейсерства не прекратил.

В это же время турецкий адмирал Осман-паша также появился в Чёрном море с эскадрой, состоявшей из 7 фрегатов, 3 корветов, двух пароходов и двух транспортов, всего из четырнадцати военных судов. Буря заставила турецкого адмирала искать убежища. Он укрылся на рейде Синопа. У входа на рейд не замедлил появиться и Нахимов с тремя кораблями, составлявшими всю силу, какая была в то время в его распоряжении. Думая, что русский адмирал заманивает турецкий флот в открытое море, Осман-паша не решался выйти из гавани. 16 ноября к отряду Нахимова присоединилась эскадра контр-адмирала Новосильского, состоявшая из линейных кораблей "Париж", "Великий Князь Константин" и "Три Святителя" и из фрегатов "Кагул" и "Кулевчи".

Русский флот располагал артиллерией в 712 орудий, вражеский — в 476, но турки находились под защитой шести береговых батарей, на которых стояли 44 орудия крупных калибров, значительно более сильных, нежели тогдашние образцы судовой артиллерии. 17 ноября Нахимов собрал к себе всех командиров, и тогда же была составлена подробная диспозиция для боя и отдан приказ по эскадре. План был продуман до мелочей и на деле начал исполняться как на маневрах, однако содержал приказ и такие слова:

"В заключение я выскажу свою мысль, что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг. Нахимов П.С.".

Синопское сражение

Утром 18 ноября шел дождь и дул шквалистый ветер, самый неблагоприятный для завладения неприятельскими судами, ибо, разбитые, они могли легко выброситься на берег. В 9 часов утра русская эскадра спустила гребные суда, как обыкновенно поступал деревянный флот перед боем, а в 9:30 был поднят сигнал приготовиться к атаке. В полдень корабли направились на Синопский рейд. Несмотря на дождь и туман, неприятель скоро заметил атаку, и все турецкие корабли и береговые батареи открыли огонь.

В 12:30 "Императрица Мария" под флагом Нахимова была засыпана ядрами, большая часть ее рангоута перебита, у грот-мачты осталась только одна нетронутая ванта. Но корабль, имея ветер с кормы, бесстрашно шел вперед, действуя батальным огнем по неприятельским судам, мимо которых проходил, и отдал якорь против турецкого адмиральского фрегата "Ауни-Аллах". Не выдержав получасового огня, турецкое флагманское судно снялось с якоря и выбросилось на берег. "Императрица Мария" обратила тогда свой огонь исключительно на 44-пушечный фрегат "Фазли-Аллах" — русский "Рафаил", захваченный турками в 1828 году, и заставила его последовать примеру первого судна.

Не отставали от адмирала и другие командиры русских судов, проявляя одновременно и отвагу, и умение. В особенности блестящи были действия линейного корабля "Париж" под флагом контр-адмирала Новосильского. Любуясь его прекрасными и хладнокровными маневрами, Нахимов в самую жаркую минуту боя приказал было изъявить "Парижу" свою благодарность, но поднять сигнал было не на чем: все фалы "Императрицы Марии" были перебиты. Полная победа русского флота обозначилась скоро — почти все суда турок выбросились на берег и там горели; прорвался лишь один 20-пушечный пароход "Таиф", принесший впоследствии печальную весть в Константинополь.

В 13:30 у Синопского рейда показался фрегат "Одесса" под флагом генерал-адъютанта Корнилова, а с ним пароходы "Крым" и "Херсонес". Бой продолжался, но главным образом с береговыми батареями. Турецкие военные суда, выбросившиеся на берег, были в самом бедственном положении; транспортные и купеческие суда затонули от ядер. Вскоре вражеские фрегаты начали взрываться, огонь передался на городские постройки, возник сильный пожар. В пятом часу вечера все было кончено: весь турецкий флот, кроме парохода "Таифа", уничтожен; разрушенные батареи безмолвствовали. До трех тысяч турок было убито; оставшиеся в живых сдались в плен вместе со своим адмиралом, раненным в ногу. Наши потери ограничились 1 офицером и 33 нижними чинами убитыми и 230 ранеными.

Ночью пароходы отвели наши корабли от берега во избежание возможности наноса на них горевших остатков судов вражеского флота. Тогда же команды приступили к починке основных повреждений, оказавшихся весьма значительными. На одном только корабле "Императрица Мария" было 60 пробоин. Все повреждения под непосредственным руководством самого Нахимова были исправлены в 36 часов настолько, что эскадра смогла предпринять обратное плавание через неспокойное Черное море. Уже к ночи 22 ноября победители входили на рейд Севастополя.

28 ноября грамотой Император, "исполняя с истинной радостью постановление статута", пожаловал Нахимову орден Святого Георгия 2-й степени.

Весьма характерным является то обстоятельство, что в подробной своей реляции о Синопском бое Нахимов совершенно забыл о себе.

Окончание следует

«Прогресс Приморья», № 26 (390) от 28.07.2016 г.

Подготовил Михаил Твёрдый

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив