«Скажи-ка, дядя, ведь не даром…»

Продолжение. Начало в № 41

Продолжая тему отступления французской армии из Москвы, брошенной на произвол судьбы Наполеоном Бонапартом, редакция газеты Приморского регионального отделения Союза машиностроителей России предлагает читателям воспоминания бригадира Люксембургской роты королевских гвардейцев Рудольфа Вьео (1786 — 1856). Р. Вьео происходил из семьи буржуа, образование получил в Иезуитском колледже Руана.

В декабре 1806 года вступил в Национальную гвардию и на следующий год стал лейтенантом. В январе 1812 года был зачислен в 5-й батальон 24-го полка лёгкой пехоты, стоявший в резерве. В пределы России вступил в сентябре 1812 года. Пробиваясь к Смоленску, был взят в плен 12 ноября 1812 года у села Княжее солдатами лейб-гвардии Финляндского полка. Вернулся домой из плена 22 сентября 1814 года. Вьео прожил долгую жизнь: он пережил три революции, Первую империю, две Реставрации, июльскую монархию, Вторую республику и захватил часть Второй империи.

Из "Воспоминаний одного заключённого в России в 1812-1813-1814":

"Нас бросили в сани и отправили за 500 лье от Москвы... а между тем стояла одна из самых суровых зим, какие видели и сами русские. Нас направили в Саратов и Симбирск — города не берегах Волги, на границе с Сибирью. Из 2800 человек нас прибыло туда только 150. Оттуда нас направили в Тамбов, а затем в Лебедянь — небольшой городок на берегу Дона.

Ко времени возвращения во Францию из 150 человек уцелело 30. Все остальные скончались вследствие длительного путешествия. Лишений и болезней было не счесть, причиной которых были наши страдания и усталость. А более всего — огорчение за родину. Я вернулся 22 сентября 1814 года, познав и испытав весь человеческий позор и нищету…

Последние дни свободы

После отступления из Москвы каждый день, каждая минута были отмечены новыми несчастьями… Наша дивизия… входившая в состав 3-го корпуса маршала Нея, через несколько дней сбилась с пути. Преодолевая тысячи трудностей, мы искали, как бы вернуться с Калужской дороги на Смоленскую.

Мы шли днём и ночью, терзаемые русскими, почти не имея боеприпасов, постоянно теряя людей, изнурённые усталостью и нуждой. Провиант кончился. Мы поедали снег, чтобы утолить страшную жажду от быстрой ходьбы, на морозе в 30, 35, а иногда и 40 градусов…

Однажды вечером на опушке леса мы нашли большое жилище… (крестьян) — недостаточный, впрочем, источник пропитания для столь голодных людей, как мы. Их посадили под замок… чтобы кто-нибудь из них не сбежал и не сообщил о нашем присутствии стоявшим неподалёку русским войскам. Хлеб, мясо, корова, телёнок, два барана и несколько кур стали слабым утешением в нашей нужде… Бедный крестьянин и его семья плакали, видя, что дом разграблен, а запасы полностью уничтожены.

Следующая ночь была очень зловещей. Наутро отправились менять посты, расположенные на равнине. Примерно в версте за деревней и в версте от опушки леса мы обнаружили, что один пост полностью вырезан — двадцать пять солдат и офицеров. Всё свидетельстовало о том, что они были застигнуты врасплох и не могли оказать ни малейшего сопротивления, поскольку их тела находились на очень небольшом пространстве…

В течение этой долгой ночи без сна и отдыха шли вперёд, полагаясь на дорогу и проводников и ничуть не сомневаясь, что приближаемся к Смоленску. Чем дальше мы шли, тем дальше углублялись в этот густой лес. Дороги все были извилистые. Словно в лабиринте. Мы беспрестанно поворачивали и вновь поворачивали, и, несмотря на сумрак, который царил среди этих елей, я заметил, что мы проходим одни и те же повороты. Я подумал, что мне мерещится, но перестал сомневаться в справделивости своих наблюдений, когда, выйдя из леса, мы оказались на равнине… Допрошенные проводники признались, что они сбились с пути в незнакомом лесу и что мы сейчас находимся в той же точке, окуда начинали путь, — подле деревни Хмары… После четырёх часов марша мы пришли к тому, с чего начали, чтобы подвергнуться тем же опасениям, которых, как мы думали, нам удалось избежать.

К десяти часам утра мы вышли к большой деревне на краю широкой лощины. Вокруг деревни стояли войска, которые мы вначале приняли за французские. Однако вскоре нас ждало разочарование: это оказались русские. Как выяснилось вечером, это было место стоянки князя Кутузова… Я вынужден был в течение трёх смертельных часов поддерживать отступление, и когда я говорю "смертельных", я не преувеличиваю, ибо я потерял более двухсот человек… Мы дошли до небольшой незамёрзшей речки: мост через неё разрушали вооружённые мужики. Которые, впрочем, при нашем приближении скрылись. Колонна целиком не могла быстро пройти по маленькому мосту, поэтому большая её часть пересекала речку как могла".

Продолжение следует

«Прогресс Приморья», № 43 (407) от 24.11.2016 г.

Подготовил Виталий Лентарев

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив