Герои Сейсина

Продолжение. Начало в № 32

– Интересно, – оживился майор. – Умный народ.

Быстро, без шума и суеты батальон погрузился на корабли. Отойдя от причала, они пошли проливом навстречу встававшему из-за горизонта солнцу.

Началось 13 августа 1945 года. То был пятый день боевых действий, развёрнутых нашими войсками, наступавшим в Маньчжурии и Корее, когда уже вышибли японские гарнизоны из портов Юки и Расин. Красные стрелы штабных карт нацеливались своими остриями на более южную, более укреплённую базу японского флота – Сейсин. Туда, в порт, накануне ворвались наши торпедные катера и под грохот орудий и пулемётной стрельбы высадили на причалы разведчиков отряда Героя Советского Союза Леонова и роту автоматчиков старшего лейтенанта Яроцкого. Батальону Бараболько предстояло идти вслед за ними, захватить наиболее важные позиции в порту и удерживать их до подхода главных сил.

Идти – в ночь на 14 августа. И поэтому корабли, оказавшись за пределами базы, завернули в тихую бухту, скрытую от посторонних глаз, чтобы дождаться темноты. И только здесь морским пехотинцам объявили боевой приказ, который на берегу держали в тайне. В переполненных кубриках – сдержанные разговоры. Многие десантники писали письма, в которых рядом с приветами родным были обещания бить врага без страха, до полной победы…

Потом на палубе состоялся митинг личного состава батальона. Выступил и Кочетков. Он сказал о том, что сегодня само собой просилось на язык, – о зверствах японцев в Приморье в годы гражданской войны, о провокациях на границе, о Хасане и Халхин-Голе, о последних четырёх последних тревожных годах здесь, на Тихоокеанском побережье… Потушен очаг войны в Европе. Надо погасить очаг восточный. Морские пехотинцы поклялись с честью выполнить приказ Родины.

Ночью корабли взяли курс на Сейсин. Их сильно качало на мёртвой зыби: видимо, где-то в океане пронёсся шторм, и длинные волны катились бесконечной чередой. Люди притихли в кубриках. Вот о борт зашуршало попавшее на пути бревно. "Мины!" – произнёс кто-то прерывающимся шёпотом.

"Волнуются", – подумал Кочетков. И он решил рассказать десантникам, как ходили ко вражеским берегам в штормовые ночи моряки Черноморского, Балтийского и Северного флотов. В предстоящем бою следовало помнить об их опыте, доблести и мастерстве. Неторопливо рассказывал капитан о подвиге десантной группы старшего лейтенанта Ольшанского. Тёмной ночью на рыбачьих шаландах моряки проникли в порт Николаев, находившийся ещё в глубоком тылу фашистских войск. Десантники заняли контору порта и повели неравный бой с гитлеровцами. Враги били из тяжёлых пушек, шестиствольных миномётов, пускали танки с огнемётами. Но ничто не смогло сломить стойкость советских воинов. Их было немного, меньше сотни, но каждый дрался за десятерых. Храбрецы спутали все расчёты врага, сковали его силы и облегчили нашим войскам прорыв обороны с фронта.

А ещё рассказал капитан о североморском десантнике Василии Кислякове, том самом, которому пришлось в сопках Заполярья одному вести бой с сотней гитлеровцев. Люди в кубрике задвигались, зашевелились, две каски столкнулись одна о другую…

Кочетков поднялся на палубу. Под впечатлением собственного рассказа он вдруг остро ощутил всю необычность обстановки. Ведь он сам, как и бойцы батальона, первый раз шёл в бой. Пока на западе бушевала война, Кочетков несколько раз просился на фронт. Ответ был один: "Здесь тоже фронт и тоже опасный. Готовьтесь, учитесь". И вот – учились не год, не два, зная, что может прийти боевое испытание. Ходили в учебные десанты, высаживались на необорудованный берег. Совершали марши по сопкам, по бездорожью, а зимой пересекали залив по льду, ползли в торосах, атаковали фронт. Всё это время Кочетков заботился о том, чтобы каждый боец батальона стал храбрым и умелым воином, чтобы не дрогнул в трудный час. Это в них он старался вложить частицу своей души, своих знаний и убеждений… Смогут ли они, все до единого, храбро биться с врагом – вот о чём думал политработник в ночной тиши на палубе.

А корабли тем временем проходили мыс. Вскоре за его темнотой показался один огонёк, второй. И вот впереди открылась широкая полоса багрового пламени. Сейсин горел после налёта советской авиации. Странно тихо было на рейде, куда осторожно пробрались корабли. Они застопорили ход, и тот час же были спущены катера, шлюпки. Бойцы штурмовой группы направились к причалам. Оставшиеся на борту ждали: вот загремят выстрелы, зальются скороговоркой автоматы. Но вместо этого – световой сигнал: причалы свободны. Корабли двинулись к берегу. Ошвартовались, и морские пехотинцы побежали по сходням, вскинув изготовленное к бою оружие.

Город казался вымершим. Лишь у одного из блиндажей на припортовой площади разведчик заметил метнувшуюся в строну фигуру, догнал и притащил пленного к командиру.

– Обыскать блиндаж! – приказал командир.

В блиндаже нашли телефонный аппарата и провод, идущий куда-то в глубь города. Значит, связист. А что он передавал и кому?

Бараболько задумался, посмотрел на Кочеткова.

– Что думаешь, комиссар?

– Думаю, хитрят японцы.

– Наверное, хитрят. Надо смотреть в оба.

Роты стали планомерно, осматривая каждый дом, занимать город, двигаясь в трёх направлениях: вправо – к мысу Колокольцева, влево – к заводскому району и прямо – к остроконечной сопке. С третьей ротой направился и Кочетков. Он шёл рядом с командиром роты Осокиным, внимательно разглядывая улицы и дома. Уже светало, но чужой город по-прежнему не подавал признаков жизни. Лишь изредка раздавались выстрелы. Это десантники стреляли по японским солдатам, которые появлялись поодиночке то тут, то там и сразу же скрывались в узких переулках. Было похоже, что они и следили за продвижением морских пехотинцев, и отходили, не принимая боя. Рота довольно быстро миновала центральную часть города и по улочкам, уходящим вверх, вышла на окраину, к подножью сопки с голой каменистой вершиной.

Продолжение следует

«Прогресс Приморья», № 33 (546) от 30.08.2019 г.

Виктор Бойцов

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив