 |
 |
||||
 Форум
 ТВ программа
|
|||||
|
|
Герои СейсинаПродолжение. Начало в № 32 Редакция газеты Приморского регионального отделения Союза машиностроителей России заканчивает материал "Герои Сейсина", автором которого является Анатолий Крысов, военный корреспондент, начинавший морскую службу на Тихоокеанском флоте. Его живое слово всегда нравилось читателям армии и флота. В этом можно убедиться и на примере "Героев Сейсина". Японцы, зажатые справа и слева, не выдержали натиска. А когда капитан приказал пулемётчикам ударить с фланга, враги побежали, оставляя убитых, бросив оружие. Голос Маркелова заставил капитана обернуться. – Наблюдатели доносят: подкрепление идёт к японцам с тяжёлыми пулемётами. Возбуждённый боем, с полосами грязи, размазанными по разгорячённому, потному лицу, Маркелов смотрел весело и, кажется, не придавал значения своему сообщению. Но Кочетков, быстро оглядев высоту, сказал отрывисто, как будто приказал себе и парторгу: – Круговую оборону! И, видя, что Маркелов часто заморгал глазами – так он обычно выражал удивление, – пояснил: – Смотри на нашу позицию. Она запирает дорогу на мыс, нависает над портом. Думаешь, хорошо японцам, что мы здесь? Не сказал ещё капитан, что дело идёт к ночи. Она поможет знающим местность японцам, которых, судя по всему, здесь много. Чтобы выполнить боевую задачу, надо закрепиться и стоять насмерть до подхода кораблей с основными силами десанта. Но это Маркелов понял уже сам… Бараболько, выслушав по радио доклад Кочеткова, одобрил намерение первой роты занять круговую оборону и крепко держаться на господствующей высоте. В свою очередь комбат сообщил, что и другие роты закрепляются на атакованных ими высотах – будут стоять на своих позициях до утра. Затем Кочетков и Маркелов пошли вдоль уже намечающейся линии обороны роты. Ещё при подготовке атаки, отыскивая удобные подступы к высоте, капитан отметил слева пологий скат. Здесь наступали пулемётчики сержанта Бирюли, на этом пологом скате они заняли оборону. Кочетков и Маркелов нашли сержанта у наскоро вырытого окопа, на бруствере которого стоял пулемёт. Пулемёт был обращён стволом вниз, на изгиб дороги, ведущей на вершину сопки. Метрах в двадцати ниже на другой изгиб дороги нацелился второй пулемёт, расчёт которого продолжал оборудовать огневую позицию. Третий пулемёт установили рядом, но ствол его смотрел на открытую, без кустарника, площадку. Огневые позиции расположили так, что пулемётчики видели друг друга и перекрывали огнём возможные направления атак врага. Было ясно, что Бирюля уже разобрался в обстановке. Крепко пожав ему руку, капитан сказал: – Японцы тут пройти не должны! – Приказ ясен, – ответил сержант. Второй короткий разговор с командиром взвода лейтенантом Серяком. Комвзвода доложил, что в лощине скапливается более роты японцев, и поэтому он принял меры, говорившие о хорошей военной подготовке лейтенанта. Стрелки и пулемётчики рыли каменистую землю, оборудуя хотя бы небольшие окопчики на первое время. Но капитан заметил, что оборона строилась в расчёте на короткую стычку. И он приказал расположить огневые точки в три яруса по склону горы. Н первый ярус – самых смелых бойцов и побольше патронов, во второй и третий – для поддержки, для усиления рубежа. Так, где ползком, где перебежками, Кочетков с Маркеловым пробирались от взвода к взводу. Всюду Кочетков отдавал приказ: позицию держать во что бы то ни стало. Когда он с парторгом добрался до своего КП – в простой окоп, на дно которого Елена Чернюк постелила японское солдатское одеяло, сумерки стали густыми, потемнели кусты внизу под сопкой. И едва капитан успел подумать, что эти кусты теперь хорошо скрывают врага, как со стороны пологого склона послышались пулемётные очереди и резкие возгласы. Минуты две продолжалась стрельба. Вскоре связной передал донесение Бирюли: "Отбили атаку. Противник силой до роты". Не оставалось сомнений, что к врагу подошли подкрепления. Японские солдаты, используя темноту, подбирались близко к линии обороны морских пехотинцев и стреляли даже на стук лопат о каменистую землю. Чтобы не прекращать оборудования позиций, Кочетков распорядился рыть окопы штыками. Минут двадцать длилась тишина после первой попытки противника подняться на высоту по пологому склону. Но вот снова взорвались две гранаты, а затем яростно застучали пулемёты. На этот раз японцы откатились не сразу. Некоторым из них удалось бесшумно подобраться к двум-трём пулемётным расчётам и забросать их гранатами. Вслед за второй атакой почти сразу же последовала третья, и с этого момента противник до полуночи беспрерывно лез на позиции пулемётного взвода. И его бойцам приходилось жарко. Сам Бирюля, встав на место убитого наводчика, короткими очередями разил врага. Когда начался натиск японцев, Кочетков опять полез вдоль обороны роты. Он коротко сообщал: – Пулемётчики дерутся, как герои. Берите с них пример. Капитан предупреждал командиров взводов, что неудача на участке Бирюли должна заставить противника испытать оборону роты в других местах. Предположение оказалось верным. Скоро японцы полезли на сопку со всех сторон. Вершина высоты опоясалась вспышками выстрелов. Враги упёрлись в эту извилистую огненную линию, не выдержали, и, ломая кусты, покатились назад. Кочетков подозвал Маркелова, комсорга Калашникова и послал их по взводам – поблагодарить морских пехотинцев за стойкость, выяснить потери, предупредить о сохранении бдительности. Он понимал, как трудно людям, впервые участвующим в бою, помнил, что их мучает жажда, от усталости слипаются веки, да и страшно, надо полагать, многим в этой жуткой, опасной темноте. В перерывах между атаками Кочетков снова появлялся среди бойцов. – Угостили самураев? – спрашивал он. – Молодцы, приготовьте-ка им гостинец ещё покрепче. И людям становилось легче. К полуночи в тактике врага появилось что-то новое. Усилив нажим со стороны мыса, японцы прекратили атаки в районе перешейка полуострова. Наблюдая за вспышками выстрелов, Кочетков увидел в огневом кольце брешь, обращённую к городу. Брешь эта невольно привлекала внимание. Рвануться в неё – выскочишь из окружения? Мысль та казалась теперь спасительной. Тают силы роты, всё меньше остаётся гранат и патронов, раненые просят пить. Но почему враги сами разомкнули кольцо и толкают к выходу? Не хотят ли они выманить десантников с вершины и разгромить их в лабиринте улиц? Капитан решил по-своему использовать предоставленную японцами возможность спуститься под сопку. Двум отделениям было приказано имитировать отступление. Бойцы с шумом побежали вниз, а в лощине притихли, набрали там воды для раненых и для пулемётов и неслышно вернулись назад. Потом повторили этот маневр. Но в третий раз японцы уже встретили огнём: догадались, что их уловка не удалась. В следующую минуту на КП приполз, тяжело дыша, связной от Бирюли. – Вы живы, товарищ капитан? – обрадовался он. – А нас потеснили японцы. Мало патронов… Положение у Бирюли стало намного тяжелее. В расчётах большая убыль. Поредел и взвод автоматчиков, который прикрывал пулемёты. Японцы подобрались так близко, что связному пришлось пробираться сюда, вступать с ними в перестрелку. Чем помочь? У Кочеткова нет ни одного бойца в резерве. Это должен понять сержант Бирюля. И, отсылая связного обратно, капитан сказал: – Предайте своему командиру: я понимаю, что он – коммунист. Связной уполз, держа гранату в руке. Скоро на бруствере появилась знакомая голова в каске, а затем и весь Маркелов втиснулся в узкий окоп. Он принёс тревожную весть. Когда связной от Бирюли полз на КП, то сказал кому-то о потерях взвода. Видимо, слова его были не так поняты, и теперь среди бойцов идёт слух, что рота осталась без офицеров. Кочетков привстал в окопчике, прислушался и почувствовал, как напрягаются у него нервы. Обычно в перерывах между атаками справа и слева слышались шорохи и приглушённые голоса морских пехотинцев, готовящихся к очередной схватке. Сейчас всё словно замерло. Он отчётливо представил состояние бойцов, уже почти сутки не смыкающих глаз. Кого-то мучили раны, томила жажда. И ещё такая весть, что будто бы они остались без командиров… Капитан понял, что надо немедленно что-то сделать, взорвать эту тишину, вернуть бойцам силы. И, уже не остерегаясь, не думая о близости врагов, он громко крикнул: – Говорит капитан Кочетков! Приказываю командирам взводов отвечать на мой вызов! …Первым ответил лейтенант Серяк, потом Залужный, Казаков. – Лейтенант Воробьёв! – разнеслось над сопкой. Отозвался и Воробьёв, сумев скрыть в голосе боль от раны и слабость от потери крови. Издалека, но сильно донёсся зычный отклик сержанта Бирюли. В окопах поднялись отяжелевшие головы морских пехотинцев. Командиры – на месте. Есть ещё силы для борьбы. Враги почувствовали что-то необычное в происходившем на сопке, занервничали, открыли огонь. Пули засвистели и над окопом, в котором находился Кочетков. Елена Чернюк предупредила его: – За вами охотятся. Она видела, как пули срывали ветки над головой капитана, и поняла, что японцы во время переклички засекли его месторасположение. Но капитан продолжал разговор с Маркеловым, приготовившимся идти по взводам. Не заметил он и того, что Елена Чернюк уселась на бруствере окопа с той стороны, откуда летели пули. Вдруг она охнула, каска её упала в окоп. Маркелов бросился к девушке. Но та уже подняла голову, пощупала её рукой… Капитан подал ей каску с вмятиной от японской пули и укоризненно спросил: – Зачем вы это сделали? – Вас могли убить. Капитан помолчал и вдруг сердито потребовал от радистки, чтобы она спряталась в укрытие и не подставляла свою голову под пули. Потом спохватился: чего же это он кричит? Девушке-то хорошие слова сказать надо. Могла ведь погибнуть, а человек с такой душой должен жить. Начиналась новая атака противника. Кочетков поспешил на линию огня, и снова стрелял, подбадривая бойцов. Теперь он любил их ещё больше. В паузах между выстрелами и пулеметными очередями капитан то и дело поглядывал на море. Он ждал корабли с главными силами десанта. И в одну из таких пауз увидел на горизонте их силуэты. Через минуту по всей цепи передавалось: – Идут корабли! Наши идут! Но Кочетков понимал, что ликование преждевременно. Ещё час, а может быть, два придётся отбивать вражеские атаки. Последними патронами. Противник, конечно, обнаружит подход кораблей и усилит штурм высоты. Иного выхода у него нет. На КП прибыл вызванный капитаном старший сержант Пирогов – храбрый и находчивый разведчик роты. – Поручаю вам очень важное задание, – сказал ему Кочетков. – Надо встретить наших десантников, привести их вам на выручку. Условились, что Пирогов возьмёт с собой три гранаты. Пользоваться ими он будет лишь в крайнем случае. Взрыв третьей гранаты будет означать сигнал: пройти не удалось. Старший сержант вбил свежий магазин в гнездо автомата и скрылся за кустами. Прошло несколько минут. Внизу послышались короткие автоматные очереди. Вот уже дальше взорвалась граната, и снова застрочил автомат. Слышен был ещё один глухой взрыв. Больше никаких сигналов Пирогов не подал. "Прорвался или нет?" – с тревогой думал Кочетков. Становилось всё светлее. Уже без докладов наблюдателей капитан видел подготовку противника к новой атаке. Почти не маскируясь, в одной лощине сосредоточилось до двухсот вражеских солдат. А сколько их в других лощинах? Ударить бы из пулемётов, да ленты пусты… Надвигался критический момент для защитников высоты. Без особой спешки, цепями поднимались японцы к вершине сопки. Знали, что иссяк у десантников запас патронов. Кочетков приказал подпустить атакующих как можно ближе и встретить оставшимися гранатами, разить наверняка, последними пулями. А затем – штыками, прикладами, всем, что есть под рукой. Вот уже слышно хриплое дыхание вражеских солдат. Вот они во весь рост с криками бегут вперёд. Капитан махнул рукой. Вслед за взрывами гранат ударили автоматы, карабины. Японские солдаты в первых рядах сделали по инерции ещё шаг, два, остановились и кубарем покатились вниз. Медленно, неуклюже катились за ними те, кого настигли пули и осколки. Но из-за кустов показались новые группы врагов. Вдруг что-то изменилось. Капитан вначале увидел, как японцы побежали в сторону, а затем сквозь раздававшиеся рядом выстрелы уловил ровный гулкий стук пулемётов у подножия высоты. "Пирогов дошёл", – мелькнула мысль. Он обернулся, чтобы подать команду прекратить огонь, но издал лишь какой-то хриплый звук. На этот звук обернулись только Елена Чернюк и Николай Маркелов. Парторг секунду непонимающе смотрел на Кочеткова, затем его лицо тронула робкая неуверенная улыбка. Потом он вскочил на бруствер окопа и закричал что-то радостное. А Кочетков неожиданно почувствовал страшную усталость во всём теле и обессилено уронил голову на руки, державшие горячий автомат. Прохладные капли дождя упали на шею Кочеткова, и он, преодолев минутную слабость, выбрался из окопа. Увидел подбегавшего к нему незнакомого офицера, обнялся с ним, поцеловал шершавыми губами. Офицер что-то говорил, но Кочетков понял только, что в порту высадилась бригада морской пехоты, и теперь японцам – крышка. Вокруг собирались бойцы. На их почерневших, осунувшихся за ночь лицах светились глаза и сверкали зубы. Отвечая на их радость, он тоже широко улыбнулся и шагнул прямо в гущу этих родных ему людей. * * * 3 сентября 1945 года мы праздновали во Владивостоке день победы над милитаристской Японией. Так на Тихом океане закончился боевой поход. Потом был день, когда участники боёв получали награды. Наша страна высоко отметила заслуги тех, кто освобождал Сахалин и Курильские острова. Сорок три тихоокеанца за время войны с Японией – лётчики, катерники, моряки тральщиков и сторожевых кораблей, морские пехотинцы были удостоены звания Героя Советского Союза. Это высокое звание получили командир батальона Бараболько, его заместитель по политической части Кочетков, парторг Маркелов и командир пулемётного взвода Бирюля. Славными подвигами увенчалось всё то, что многие годы определяло жизнь и лепило бойцовские характеры тихоокеанцев на неспокойном восточном рубеже. «Прогресс Приморья», № 35 (548) от 13.09.2019 г. |
Опрос:
В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?
|
Регистрация
|
© 2009-2013 Общественно-политическое издание «Прогресс Приморья» Учредитель — Приморское региональное отделение Союза машиностроителей России. Разработка сайта — ЦРТ |