А память продолжает жить…

Перелистывая страницы нашей богатой на события истории, не перестаю гордиться и восхищаться русским народом. Сколько бед, невзгод, страданий и испытаний выпало на его долю!.. А он выстоял, все вынес на своих крепких плечах, не покорился врагам и завистникам. Сколько раз своими собственными силами восстанавливали мужчины и женщины страну из руин, свою Отчизну, которая со временем становилась все сильнее, могущественнее и краше на зависть всем недоброжелателям, завистникам и врагам.

Вот опять лежит передо мною исторический материал, связанный с судьбой нашей страны и его граждан. В этот раз – редкая книга "Детство, опаленное войной", в которой члены Арсеньевской городской первичной организации "Дети войны" собрали воспоминания старшего поколения о военном лихолетье. Познакомиться с ее содержанием посоветовал мне председатель Арсеньевского городского Совета ветеранов войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов Владимир Васильевич Потапенко. Я прочитала книгу на одном дыхании.

Жители города машиностроителей рассказывают о событиях Великой Отечественной войны, о судьбах их родителей и близких, о детстве, которое украло у них военное время и которого у них попросту не было. Война, которая лишила детей самого счастливого и беззаботного периода их жизни. Давайте будем хоть иногда вспоминать о них и передавать молодому поколению сведения о том трудном периоде времени. Старшее поколение, опаленное войной, заслуживает того, чтобы о них помнили, уважали и чтили, а их близкие гордились ими.

Воспоминания Нины Прохоровны Воробьевой

"Мою семью война застала в Краснодарском крае, в Таманском винсовхозе Темрюкского района. Отец и старшие братья ушли на фронт. Нас осталось четверо детей и мама. Женщины и дети заменили на полях, фермах, огородных бригадах мужчин, ушедших на фронт.

Наша Красная Армия отступала. Началась эвакуация. Угоняли скот, вывозили зерно и другие продукты. "Все для фронта" – этот призыв выполнялся беспрекословно.

Самое страшное время – это оккупация. Сентябрь 1942 года. День выдался солнечным, ярким. Было тепло и тихо-тихо. И вдруг тишину нарушил рев машин, мотоциклов, стрельба из автоматов. Кто-то крикнул: "Немцы, прячьтесь!" Прятались, где кто мог: в подвалах, погребах, окопах. Трое суток фашисты грабили наш поселок, забирали все, что могли унести. Расстреливали домашнюю птицу, скот грузили в машины и увозили.

Так пришла немецкая власть. В поселке ввели комендантский час, на работу гоняли под конвоем. Кто уклонялся – расстрел. За один день расстреляли пятнадцать девушек-комсомолок, которые не захотели подчиняться фашистам. Гестапо тщательно искало коммунистов и партизан. Немецкие войска шли через территорию нашего совхоза на Новороссийск, стремились к Кавказу. Сельчан с детьми выгнали из своих домов и квартир. Жили мы в землянках и сараях. Было голодно и холодно. Помещения отапливали бурьяном. Ждали с нетерпением тепла. Летом питались различной съедобной растительностью, овощами, кукурузой. Воспитанные на примере тимуровского движения, искали всякие пути, в силу своих возможностей, навредить немцам. Резали провода полевой связи, протыкали шилом колеса-скаты машин и мотоциклов, устраивали поджоги.

Осенью 1943 года согнали всех жителей совхоза и объявили: "Через 24 часа быть всем на площади с вещами". Погнали нас в Тамань. В лагере (бывшая скотобаза) нас держали несколько дней, а затем погрузили на баржи. Через Керченский пролив привезли в город Керчь. Оттуда в Джанкой – это крупная узловая станция в Крыму. И снова поместили в лагерь. Провели медицинский осмотр, взяли кровь и всех почему-то отпустили. Мы, блуждая по полуострову, набрели на заброшенное немецкое поселение, где нас и освободили наши войска.

Как только наступила весна, мы все, от мала до велика, вышли на совхозные поля. Настало время для посадок и посевов. Пахали на коровах, сеяли вручную под тяпку. Только после уборки всего урожая дети пошли в школу.

Обо всем, что пришлось нам пережить, рассказать просто невозможно. Часто, когда не спится, об одном молю судьбу: чтобы моим внукам и правнукам не пришлось пережить такое, что пережили мы, дети войны".

Воспоминания Игоря Михайловича Акимушкина

"Я родился шестого апреля 1942 года в Донецкой области, которая в годы войны была оккупирована немцами. Моего деда, который работал начальником мартеновского цеха металлургического комбината в городе Сталино (ныне Донецк), в 1938 году репрессировали и в том же году расстреляли. Бабушку с тремя детьми просто выгнали из дома. Их спасло от неминуемой гибели и голода то, что бабушка была прекрасной портнихой. Она ходила по деревням и обшивала людей за еду и кров. Так мы оказались в районном центре Селидовка и пробыли там всю оккупацию, а это до ноября 1943 года. Я тогда был маленьким. Потом, повзрослев, обо всех событиях узнавал из рассказов моей мамы и бабушки.

В Селидовке был аэродром, на котором базировались немецкие истребители, а охраняли его итальянские зенитчики. Мы не знаем почему, но простые немецкие солдаты у нас в селе не лютовали. Зверствовали эсэсовцы и гестапо. У меня были белые длинные волосы, да еще кудрявые. Немецкие солдаты носили меня на руках, угощали шоколадом и показывали фото своих детей и жен.

Зимой 42-го в райцентр прибыла на отдых танковая дивизия "Мертвая голова", в составе которой были финны. Маме и моей сестре пришлось прятаться от них. Их спало то, что на следующий день в наш дом на постой поселился офицер, который выгонял "ухажеров". В 1943 году стал жить уже другой офицер, очень культурный и вежливый. Знал несколько языков. Как-то заявились гестаповцы и стали допрашивать мою бабушку. Оказалось, что этот офицер был нашим зафронтовым разведчиком.

В один из дней зимой 43-го вечером, как всегда, мы легли спать, а утром проснулись, а немцев и след простыл. Оказалось, что под деревней Рутченково прорвался наш танковый корпус и немцы драпанули, не успев все сжечь и разрушить наше село. Так мы остались живы".

Продолжение следует

«Прогресс Приморья», № 39 (602) от 27.11.2020 г.

Галина Писарева

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив