Люди в белых халатах

Продолжение. Начало в № 15

О том, как в календаре появился профессиональный праздник – День медицинского работника, редакция газеты Приморского регионального отделения Союза машиностроителей России рассказывала в прошлом номере. Стоит отметить, что наряду с врачами свой профессиональный долг добросовестно исполняли, как показал недавний весенний карантин, объявленный в период борьбы с новой коронавирусной инфекцией, медицинские сёстры. На фронтах Великой Отечественной войны они оказывали неоценимую помощь раненым и больным.

В госпиталях, и это подтверждают многие советские бойцы и командиры, оказавшиеся на лечении после ранения, с теплотой вспоминают медсестёр. И это неслучайно, ведь именно "сестрички", как их называли раненые, дежурили у их изголовья, сутками не смыкая глаз. Именно они оказывали первую медицинскую помощь и на поле боя, уже в качестве санитарок. Неслучайно и то, что 12 мая медицинские работники планеты отметили Всемирный день медицинской сестры. В России Всемирный день медицинской сестры официально признан в 1993 году, хотя отмечают его более ста лет со дня объединения сестёр милосердия в профессиональную общественную организацию – Международный совет медицинских сестёр, куда входят представители из 141 страны. Хотя в России женская медицинская помощь больным и раненым в госпиталях была организована ещё при Петре I. Однако после его смерти эти начинания были прерваны почти на столетие. Впервые служба была организована во время Крымской войны англичанкой Флоренс Найтингейл. В октябре 1894 года, в период Крымской войны, Флоренс вместе с 38 помощницами, среди которых были монахини и сёстры милосердия, отправилась в полевые госпитали сначала в Скутари (Турция), а затем в Крым. Последовательно проводила в жизнь принципы санитарии и ухода за ранеными. В результате менее чем за шесть месяцев смертность в лазаретах снизилась с 42 до 2,2 процента. Заметим, в период военных конфликтов роль медицинских работников неуклонно растёт, в критических ситуациях именно от их профессионализма и верно принятых решений зависит жизнь защитника Отечества. В День медика хочется вспомнить о партизанских врачах и их помощниках. Им приходилось очень нелегко, когда, постоянно находясь в полевых условиях, приходилось оказывать помощь раненым, лечить больных и сердцем переживать за каждого партизана. Окружённые лесами и болотами, свой долг медработники выполняли до конца. О буднях партизанских врачей вспоминал заслуженный врач РСФСР А. В. Цессарский.

"Одна из партизанских групп, спешившая из старого лагеря к нам под Ровно, в ночном бою с фашистами потеряла в болоте все мои хирургические инструменты. Их я оставил у обмороженного радиста, которому местный врач должен был сделать операцию.

Я ничего не знал об этом и ждал товарищей с инструментами. Считая не часы, а минуты, ибо у партизана Фадеева появились страшные признаки газовой гангрены. Ранен был Коля Фадеев у меня на глазах. Произошло это так. В Ровно прибыла вся высшая гитлеровская администрация во главе с гауляйтером Кохом. Легендарный Николай Кузнецов с товарищами обосновался в городе и просил разрешения приступить к активным боевым и разведывательным действиям.

Мы торопились передислоцировать отряд поближе к Ровно, чтобы поддержать разведчиков, прочнее связаться с подпольем. Во время одного из переходов наткнулись на противника, завязался бой. Коля Фадеев полз в редком кустарнике под сильным пулемётным огнём. Взобрался на бугор, махнул рукой: "Вперёд, товарищи!" – а сам неожиданно осел наземь и стал медленно сползать с бугра в небольшое болотце. А когда атака была отбита, мы нашли раненого Фадеева, которого почти засосала рыжая грязь. На следующее утро, делая перевязку, я обнаружил, что нога у раненого отекла, потемнела, под коленом при нажатии ощущалось лёгкое потрескивание газовых пузырьков. Два дня была ещё надежда избежать ампутации. Я делал широкие разрезы, но инфекция не поддавалась, ползла вверх, захватывала коленный сустав. На третье утро ослабевший Коля сказал: "Доктор, всё в порядке, нога не болит!" Я разбинтовал ногу… Ампутировать! Иначе он погибнет! Но чем?

Командир отряда Медведев направил конников встретить подходившую группу, чтобы скорее доставить мне инструменты. Проходит час, другой… В который раз выхожу на пост, вглядываюсь, вслушиваюсь… Наконец появляются товарищи. Комиссар Стехов с глазами, полными муки, глухо говорит: "Инструменты утоплены в болоте!" Положение отчаянное. Как оперировать, чем? У меня был один лишь зазубренный скальпель! Я шагал среди кустов взад и вперёд, лихорадочно перебирая в памяти скудный студенческий запас медицинских сведений. Недалеко партизаны пилили лес для костра. Пила! Зубья велики, но если обломать?.. Через час "инструменты" готовы: на полотне поперечной дровяной пилы напильником насечены мелкие зубья, лезвие от безопасной бритвы, вставленное в зажим Кохера, превратилось в скальпель. Шёлковая нитка из парашютной стропы для перевязки сосудов, спирт для дезинфекции, повозка со снятыми бортами, привязанными к кольям, – операционный стол… Операция состоялась. Фадеев остался жив!

Бои следовали один за другим. Обоз раненых вырос до сорока повозок. Чем бинтовать, как сушить и обрабатывать раны? Полосы, нарезанные из парашютной ткани, не пропускали ни воздуха, ни влаги; подсушенный мох, который мы применяли вместо ваты, быстро размокал и расползался, спирт кончался. Да и рук не хватало, мы с фельдшером Машей Шаталовой остались вдвоём. Другой фельдшер, Анатолий Розенфельд, погиб в ночном бою.

Между тем численность отряда увеличилась до двух тысяч человек, роты превратились в батальоны. Мы стали центром, куда стекались для участия в борьбе с оккупантами местные жители, бежавшие из плена солдаты и офицеры, старики и дети, спасающиеся от массовых расстрелов. Я обратился к командованию: "Для обеспечения боевых и разведывательных действий отряда нужны врачи, медицинские сёстры, нужны инструменты, лекарства, перевязочные средства".

…В аптеке пана Гольского, что в самом центре Ровно, появился новый фармацевт Тоня Камнева – темноглазая, чернобровая девушка. Она держалась обособленно и молчаливо, но наш разведчик заприметил её, когда, выполняя мою просьбу, обходил городские аптеки в поисках медикаментов. Вскоре мы выяснили, что Тоня участвовала в обороне Севастополя, укрывая раненых под скалами, отстреливалась до последнего, сама была ранена, попала в плен, бежала.

Как возникало доверие между людьми в те грозовые годы? Об этом можно написать немало страниц. Но бывало достаточно просто взгляда, улыбки, чтобы установилось взаимопонимание. Разведчик, попросивший у Тони бинты и вату для "хороших людей", улыбнулся ей лучезарно…

В тот первый день своей подпольной работы Тоня долго не уходила домой, просматривала рецепты, прихорашивалась. Хозяин пан Гольский отпускал шуточки: "Видно, собираешься на свидание, в городе много офицеров?" Наконец девушка улучила миг – бросила в сумку приготовленный пакет.

Через несколько кварталов Тоня свернула в глухой переулок, вошла в крошечную каморку – часовую мастерскую. "Мои ходики готовы?" Часовщик поднял усталые, внимательные глаза: "Ваши какие? Старинные, с кукушкой?" В каморке тикало множество часов, чадила коптилка. Тоня очень боялась перепутать, ответив невпопад. Но наконец благополучно добралась до конца пароля: "Я хорошо заплачу". Тогда из-за ширмы вышел пожилой усатый мужчина в поношенном немецком кителе: "Разгружайся!" И принял у неё пакет. Девушка не знала, каким путём её посылка попадёт в лес, но с этой минуты в её жизни появился свет надежды – она стала партизанкой.

Однажды немцы, выследив нашего связного – местного крестьянина Пилипюка, застрелили его на лесной опушке и захватили мешок с лекарствами и бинтами. Жену и двух его дочерей мы в ту же ночь забрали в отряд, сообщили о происшествии товарищам в город. От них пришло донесение: в городских аптеках, больницах, поликлиниках началась усиленная слежка. В аптеке Гольского то и дело появлялись подозрительные личности, о чём-то шептались с хозяином. Однажды вечером в квартире, где Тоня снимала комнату, погас свет. Вскоре явился монтёр. Это показалось ей странным: монтёра никто не вызывал. Он повозился с проводкой, подсел к Тоне. "Где-то я вас видел… Не в аптеке ли Гольского?" И тут же объявил, что может принести свежий номер "Правды", что связан с партизанами и хочет вовлечь её в свою группу. Она наотрез отказалась и выпроводила "монтёра". Через несколько дней, буквально за десять минут до того как гестаповцы нагрянули к ней на квартиру, Тоню переправили в отряд.

И вот поздней ночью Медведев подвёл к моему костру хрупкую девушку, которая робко глядела на меня. "Ну что ж, в обоз к раненым?" – "Нет, нет! – взволнованно воскликнула она. – В боевую часть. Пожалуйста!" Чёрные брови её сошлись, и в глазах сверкнула удаль и решительность. Так в роте Маликова появился боевой фельдшер Антонина Камнева.

По-разному приходили к нам люди. Одни сами искали и находили партизан, других присылали. Вот Алевтина Щербинина. Цель своей жизни она видела в одном – врачевать. По окончании института попросилась на самый трудный участок, в глухой посёлок за Полярным кругом. Началась война. С далёкого полуострова Ямала Алевтина Щербинина отправилась на фронт, вместе с Сибирской дивизией участвовала в боях. Здесь её медсанбат попал в окружение. Плен. Пытки. Издевательства. Голод. Тяжёлое заболевание спасло от угона в Германию. Вырвавшись из лагеря, устроилась санитаркой в районной больнице в Тютьковичах.

Продолжение следует

«Прогресс Приморья», № 16 (579) от 19.06.2020 г.

Виталий Лентарев

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив