«Я — сильная женщина»

Женщина-станочница — это отнюдь не романтическая профессия. И здесь может найти призвание только сильная и уверенная в себе женщина. А по профессии выколотчик-доводчик сегодня работают только мужчины. Но были времена, когда у станков стояли только представительницы слабого пола. И только в их воспоминаниях остался тот тяжелый ручной труд.

В Арсеньевской авиационной компании "Прогресс", лидирующем предприятии Приморского регионального отделения Союза машиностроителей России, с уважением относятся к своим ветеранам.

И если человек справляется с работой, никто не будет заглядывать в его паспорт. А Светлана Валентиновна Концедалова и не скрывает своего возраста — ей 70 лет. Но выглядит она гораздо моложе и причину этого объясняет просто: любимая работа дает бодрость и энергию. Некогда стареть! Пусть она сегодня не у станка, но по-прежнему трудится в заготовительно-штамповочном цехе и пока не собирается его покидать. Вот уже на протяжении 54 лет она вносит весомый вклад в развитие предприятия и всей авиационной промышленности.

— Как вы пришли в профессию?

— Родилась я в селе Семёновка. Окончила 7 классов в школе № 5. Решила поступить в техникум — не получилось. Большая семья у нас была — четыре сестры. Мама часто болела, но вместе с отцом Валентином Ивановичем работала на заводе. И я решила помогать семье. Тем более что все родственники работали на авиационном заводе.

Мы из заводской династии Никитиных. Мой дед Иван Никитович Никитин работал главным бухгалтером строительства завода. Все его 7 сыновей работали на заводе. Мой отец много лет работал токарем в механосборочном цехе, а на пенсию ушёл из цеха спецтехники. Позже две моих сестры тоже пришли на "Прогресс".

В 1962 году, когда мне было16 лет, папа меня привел в отдел кадров. Приняли меня учеником слесаря в заготовительно-штамповочный цех на участок нормалей, где я на станке стала изготавливать детали из листового железа. По ходу работы приобрела еще несколько профессий. Параллельно пошла учиться в вечернюю школу и окончила 10 классов.

Коллектив у нас был очень большой, здесь трудились штамповщики, выколотчики-доводчики, жестянщики, слесари. Все зависело от вида металла, с которым приходилось работать. Потом произошли изменения, все профессии объединили, и стала она называться "выколотчик-доводчик летательных аппаратов". Я очень быстро научилась и сразу сдала на 2 разряд. И так мне понравилась эта профессия! Я поняла, что это мое. Вот мое — и все тут! А уже 4 разряд получила на конкурсе профессионального мастерства. Одно из главных преимуществ завода в том, что люди, которые работают рядом с тобой, всегда открыты, чтобы передать тебе часть своего мастерства. Главное при этом — самому быть любопытным, спрашивать, учиться.

— Какая была первая машина в вашей истории?

— Первая моя машина была Ан-14, потом Ан-76. Во всех машинах очень много нормалей. А это множество мелких деталей: шайбы, наконечники и другие. Работа отличалась разнообразием. Из металла при помощи штампа вырезали детали, а потом гнули, сверлили, нарезали резьбу. Было, конечно, тяжело, целый день на ногах.

Позже пришел в цех новый мастер Николай Федорович Матьков и решил объединить группу нормалей. Он же облегчил женский труд. Перенял идею на авиационном заводе в Комсомольске-на-Амуре и переоборудовал рабочие места на более удобные. После чего некоторые операции можно было выполнять сидя. Тогда на заводе среди штамповщиков, слесарей было много женщин. Это считалось нормой.

Наш участок стал расширяться, нас, четверых с опытом работы, взяли на обучение молодых специалистов. Стали набирать ещё женщин, в этом деле требовались усидчивость и терпение. Считалось, что это не мужской труд. А норма на человека — не 100-200 деталей, а 2000 или 100000 очень мелких, почти с пуговицу величиной, а иногда — наоборот — огромных, тяжелых деталей. Я считаю, что прочитать чертежи на нормалях очень просто, деталь идет не в сборке, и чертеж прочитать проще. Сложность в том, что партии большие. Согнуть 3000 хомутов — это норма, и ключевое слово "согнуть", потому что они не гнулись. Я сильная — гнула руками хомуты. Это тяжелый ручной труд.

— Какая была следующая ступень вашей карьеры?

— Меня поставили бригадиром в группу из 12 человек. Было очень сложно, много было учеников, брали с улицы, не хватало квалифицированных рабочих. Детали были трудоемкие, а оплата по КТУ. И если разряд повыше, то и коэффициент трудового участия тоже выше, а если только что пришел на работу сотрудник, то оклад имел небольшой, так еще и КТУ низкий. Не все выдерживали, некоторые отказывались делать сложную работу. У кого-то что-то не получалось. И тогда я становилась и сама делала детали. Помимо своей нормы приходилось еще и чужую выполнять, план-то сдавать надо. Много было учеников, студентов на практике. За весь период мы в группе обучили более 80 человек.

— Сейчас повсеместно идет модернизация производства, замена парка станков. А на каких станках приходилось работать вам?

— Раньше станки выпускали качественные. Прошло 50 лет, но на некоторых до сих пор можно работать. Станок у нас назывался "дрыгалка". Деталь поставишь, ногой толкнешь — и деталь согнулась. Так и "дрыгали" ногой целый день. Например, наконечники или ламель из латуни — маленькая скобочка, в руках-то не удержишь, а еще согнуть надо. Она шла на контакт для жгутового участка цеха окончательной сборки. Электрики ставили на спецтехнику. Раньше полосу металла подставишь и штампуешь, а потом высверливаешь середину. А потом ещё хлопушками подбивали для ровности.

Сегодня труд автоматизированный, для изготовления шайб стоят станки-автоматы, многие операции стали автоматизированные. Станок сам штампует, просеивает через сито, и в итоге получается стандартная деталь. Только параметры правильно задай, и все как одна будут.

Я никогда не забуду, как вручную делали "весла" (были такие большие детали). Чтобы загнуть борта, я зажимала заготовку в тисы с двух сторон, мне ставили три подставки, потому что не доставала, и вот таким образом я их гнула. Я могла сделать все детали, которые тогда имелись у нас в номенклатуре.

— Какие складывались отношения в рабочем коллективе вашего цеха?

— Коллектив у нас был замечательный, дружный и сплоченный. Некоторые до сих пор работают на заводе: Тамара Викторовна Лопина, Лидия Ивановна Голубчик (сейчас работает в агрегатно-сборочном цехе), моя подруга Валентина Павловна Потебня, Тамара Викторовна Дыга, наладчики Геннадий Гаврилович Печоркин и его сын Александр Геннадьевич. А когда-то в группу пришел учеником выколотчика-доводчика Юрий Васильевич Алейник, который до сих пор трудится в этом цехе мастером в группе, которую возглавляла я, и является членом президиума Совета мастеров предприятия. Он делал хомуты, а потом втулки — это тяжелый труд. Сейчас этой работой занимаются исключительно мужчины, женщинам запретили. Очень сложный участок, где нужна усидчивость. У Юрия Васильевича немногие в группе задерживаются — не выдерживают. Но несмотря на все трудности, время было очень хорошее, веселое. Сдавали ГТО, вместе ездили в колхозы, помогали собирать картошку. Общий обед для нас был целым праздником. Дети мои любили ездить со мной. Возили нас на открытой машине, сидели на лавочках, всю дорогу пели песни. Уже потом нас стали возить на автобусе.

— Я знаю, что вы были депутатом Верховного Совета...

— Да, в 1985 году выбирали кандидатов в депутаты Верховного Совета РСФСР. Требования предъявляли следующие: человек рабочей профессии, беспартийный, имеющий награды. На тот момент у меня были ордена "Знак Почета" и Трудового Красного Знамени, медаль "За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина", была ударником всех пятилеток, которые пришлись на мой век. Мою кандидатуру предложили, и все проголосовали за меня. В течение пяти лет (до 1990 года) я была депутатом, выезжала в Москву на сессии. Голосовали, принимали государственные законы. Уже тогда для страны начался сложный период. Законы казались уместными и актуальными, но только никто не предполагал, как всё обернется для людей.

Законы касались ускорения развития народного хозяйства, автоматизации и компьютеризации, антиалкогольной кампания, борьбы с нетрудовыми доходами. Был принят закон "Об индивидуальной трудовой деятельности".

Я была в комиссии по охране материнства и детства. Приходилось выезжать не только на заседания Верховного Совета, но и на отдельно проходившие сессии по узким вопросам комиссии. Помогала избирателям в городе. Вопросы касались в основном жилья. И Вера Михайловна Арбатская, которая была первым секретарем горисполкома, помогала мне их решать.

— Существует ли на заводе продолжение трудовой династии Концедаловых?

— В нашей семье, к сожалению, нет. Мы с мужем Валентином Кузьмичом познакомились на заводе, он работал в этом же цехе. Потом поженились. Две дочери. Старшая занялась коммерцией. Младшая окончила ПАТ. У меня внук и внучка.

Валентин Кузьмич был награжден почетным знаком "Отличник качества". И у меня, и у него было личное клеймо, то есть нас контрольные мастера не проверяли. Мы заручались этим клеймом за выпускаемую продукцию. Начальник БТК Анастасия Самсоновна Караваева всегда нам доверяла. Она решала много вопросов по браковке, проводила некоторые изменения, документы оформляла, а контролеры проверяли детали.

— Чем вы живете сейчас?

— Сейчас я работаю в этом же цехе дежурной, порой вечером обхожу цех и думаю: "Как все изменилось. Раньше на вертолеты делали малюсенькие детали, а сейчас — большие. Выпускаемые изделия поменялись, станки многие автоматизировали, чтобы намного быстрее изготавливать детали".

Я прошла все ступени — от выколотчика-доводчика до бригадира.

А в сложный для предприятия период, чтобы не сократили (нас в цехе было 26 человек), работала на отправке деталей по цехам, в ИРКА — выдавала инструмент, потом на складе нормалей комплектовщицей.

Иногда вспоминаю Николая Ивановича Сазыкина. Он часто приходил в цех, проверял, беседовал с рабочими. Ходил в синем халате, был простым человеком. А его дочь Татьяна училась вместе с моей сестрой Галей в одном классе, и мы все дружили.

— Ваша верность профессии и заводу "Прогресс" заслуживает уважения. И что, никогда не было сомнений или колебаний?

— Я ни разу не пожалела, что выбрала такую работу.

«Прогресс Приморья», № 14 (378) от 14.04.2016 г.

Анжела Алексеенко, фото автора

Добавить комментарий

Опрос:

В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?

Архив