 |
 |
||||
 Форум
 ТВ программа
|
|||||
|
|
Линия её жизни В свои без малого 80 лет (юбилей в ноябре этого года) Вера Федоровна Ошеко обладает завидной памятью. Помнит все события прошедших лет до мельчайших подробностей, а также имена, фамилии, даты. В свое время труженица градообразующих предприятий города Арсеньева – завода "Аскольд" и авиакомпании "Прогресс", входящих в состав Приморского регионального отделения Союза машиностроителей России, она самоотверженно трудилась на благо этих предприятий. Её непростая судьба трогает за сердце, удивляет, а порой даже восхищает. Многое может рассказать женщина, пережившая войну и познавшая все тяготы послевоенных лет, посвятившая работе всю свою жизнь. Родилась Вера в крестьянской семье на Украине, в селе Томашовка Ичнянского района Черниговской области, хутор Целехиф. В семье росли четыре дочери. Вера – самая младшая. Держали хозяйство. Куры, гуси, утки, корова, теленок, поросенок. Обрабатывали 0,5 гектара огорода. На том и держались. Устоявшуюся мирную жизнь перекорёжила проклятая война. Отца, Федора Арсентьевича, забрали на финскую войну, пропал без вести. Всю Отечественную войну их село находилось в оккупации. Немцы не жили на хуторе, но часто приезжали на мотоциклах и отбирали у селян всякую живность. Но на этом они не останавливались. В 1942-м двух старших сестер, Прасковью и Галину, 18 и 16 лет, вместе с другими сельчанами немцы пытались угнать в Германию. Поезд с вагонами, наполненными людьми, вёз их в неизведанную даль. Но перед самой границей нашим партизанам удалось отбить у фашистов и отцепить от поезда два последних вагона, где как раз и находились сестры. Для всех это было неожиданное и счастливое освобождение. Они радовались, что живы и могут вернуться домой. Чувствуя свой неизбежный крах в войне, немцы перед отступлением стали бомбить их село. Самолеты налетали неожиданно, поэтому приходилось прятаться там, куда успевали добежать. В одной из таких бомбежек мама, Матрена Гурьевна, упала в борозду на огороде и прикрыла собой детей. Осколок угодил ей в грудь. Ночью, когда ей стало совсем плохо, она вышла из хаты и легла в сарае. Там и умерла. Утром, проснувшись, маленькая Вера пошла искать маму. А мама лежит с открытыми серо-голубыми глазами, которые дочка запомнила на всю жизнь. Прибежали сестры. Хоронили всем хутором. Несли на плечах. А Вера, не совсем понимая, что происходит, всё смотрела на маму и говорила: "Мама як в люльке качается". Такое, конечно, не забывается никогда. Врезались в память маленькой девочки зверства фашистов. На её глазах фашисты расстреляли селян. – Жил на нашем хуторе хороший умелец-скорняк, без ноги, но мастер на все руки, – рассказывает Вера Федоровна. – Взяли его к себе партизаны. В нашем селе жил полицай, который и выдал его семью немцам. Те приехали, согнали всех, а детей, мать и бабушку того самого скорняка поставили отдельно в шеренгу. Сначала немец раздал детям пряники и на русском языке стал спрашивать у них, где отец. Дети – в плач, но ничего не сказали, тогда при всех фашисты расстреляли эту семью. Я так испугалась, что драпанула прочь с места расправы. В 1944 году их село освобождали мадьяры, это венгры. Один из них часто носил Веру на плече и всё уговаривал сестер отдать ему девочку. В войну вся его семья погибла. Сестры отказались отдавать свою кровиночку. – Бывало, – вспоминает Вера Федоровна, – посадит меня на плечо и дает мне ломоть хлеба, сверху намазанный маслом и засахаренным медом. Вкуснятина невероятная. Тогда я впервые в жизни попробовала мед. Не без волнения вспоминала Вера Федоровна, как 1947-м пережили страшный голод. Всё началось с того, что в первый послевоенный год забрали у селян самые основные продукты: картошку, зерно. Засеяли колхозные поля. Кто был похитрее или мудрее – кто его знает, тот успел спрятать или закопать провиант, тем и кормились или меняли на другие продукты. – С девяти лет я начала работать на колхозных полях, – вздохнув не без грусти, продолжила Вера Федоровна. – Наравне с взрослыми мы сеяли вручную зерновые, картошку сажали под плуг, а еще выращивали такую культуру, как табак. К тому же каждой семье давали по одному гектару земли, где мы обязаны были всё посадить, вырастить и собрать. Чтобы хоть как-то облегчить тяжелый крестьянский труд на колхозных полях, мы сажали всем селом вместе, а потом делили площадь по количеству человек в семье и уже всю необходимую работу на поле выполняли сами. Старшая сестра Прасковья работала секретарем в сельсовете. Дружила с парнем, Сергеем звали. Молодые люди собирались пожениться. Родители жениха были людьми зажиточными и никак не хотели принимать в свою семью девушку из бедного сословия. Они присмотрели своему сыну другую невесту. Но Сергей настоял на своем. Чтобы родители не помешали любящей паре быть вместе, в 1950 году молодые завербовались на Дальний Восток. Взяли с собой среднюю сестру Татьяну. Поселились в Приморском крае в деревне Муравейка. Вера осталась с Галиной. Чтобы как-то выжить, Вера нанималась пасти коров. Ей давали на весь день скромную еду, но этого ей вполне хватало. А тут вскоре и для Галины нашелся жених из соседней деревни, Михаил. После окончания войны он вернулся позже других фронтовиков, так как был в плену у немцев. С такими, как он, разговор был особый. В один из дней, когда Вера пасла на поле коров, прибежали ребята и наперебой стали кричать: "Вирочка, до твоей Гали жениха привели". Она бросила коров – и бегом домой. Увидела его – и слезы брызнули из глаз. Не понравился он ей с первого взгляда. Стала уговаривать сестру, чтобы не выходила за него, что он плохой человек. Как она это распознала, даже сама не может объяснить. Жизнь показала, что не подвело её тогда детское сердце, и она оказалась права. В 1951 году сыграли свадьбу. Вера, как положено на свадьбах, "продавала" свою сестру. Взрослые налили ей самогону и заставили выпить. Больше она ничего не помнила, три дня находилась в бессознательном состоянии, Фельдшер еле выходила её. После сестринской свадьбы и так нелёгкая детская жизнь Веры еще больше изменилась в худшую сторону. Михайло не хотел работать в колхозе, выпивал, нецензурно выражался. Мне даже показалось, что, рассказывая об этом, Вера Федоровна до сих пор не может отойти от тех грубых и хамских "трёхэтажных" матов. В колхозе каждому взрослому члену семьи необходимо было в обязательном порядке отрабатывать трудодни. Иначе могли посадить. Вот и пришлось Вере работать вместо здорового мужика. В пять утра ходила звеньевая по домам и будила работников. Помнит Вера, что одежда была плохенькая. Когда поливала табак на колхозных полях, чтобы он хорошо рос, обувала чуни (галоши). Ведро с водой большое, тяжелое. Когда растение вырастало, его надо было пасынковать. После его созревания – а вырастал он с её рост – табак расщепляли как дерево, а потом рубили тесаком под корень. Взрослые женщины, расправив спину, могли глотнуть свежего воздуха, а Вера, из-за своего маленького роста, весь день была в зарослях табака. Запах был такой резкий и сильный, что кружилась голова, и она падала в обморок. – Потом этот табак надо было сушить в сарае, – вспоминает Вера Федоровна. – Сарай был без потолка, только стены из лозы, чтобы хорошо продувало, а сверху рейки, куда нанизывали табак. Меня отправляли наверх, и мне приходилось вешать на рейки табак. Потом его складывали, паковали и везли на табачную фабрику. Временами судьба была благосклонна к девочке. Счастливый случай помог ей отдохнуть от такой изнурительной работы. На фабрике одной из работниц нужна была няня для мальчика трех лет. Вот она и пригласила Веру посидеть с малышом. Хозяйка была ею довольна. Отдала ей одно из своих платьев, так как у подростка было всего одно. Веру никто не учил шить, но она сама вручную перешила это платье на свой размер, да еще и фартучек получился. Женщина очень удивилась ее таланту так красиво и аккуратно шить. Тяжелые были времена. Нелегко жилось ее семье, когда ввели продовольственный налог, взимаемый с крестьянских хозяйств. В год надо было сдать 300 яиц, 300 литров молока, шкуру поросенка и теленка. Также платить налог за каждое плодовое дерево в саду. Чтобы как-то выжить, многие тайком варили в кустах самогон и возили его продавать. Заставляли продавать и Веру. На велосипед привязывали грелки с этой жидкостью, и она возила по определенному адресу. "Неужели был мужик в доме и сидел на шее?" – подумала я. Предугадав мои мысли, Вера Федоровна сказала: "Зять соорудил станок и изготавливал детали для прялок, затем ходил их продавать по деревням". А потом добавила: "Когда родился у них сын, за малую провинность он жестоко избивал его. Я спасала мальчика и прятала". Во время нашей беседы многое вспомнилось Вере Федоровне из её нелегкого детства. – Наравне с женщинами я жала рожь, пшеницу, ячмень, просо, а затем вязала снопы из злаковых колосьев, собирала в копна. На валах везли на ток на молотилку. Ставили меня у барабана, куда кидали колосья. Голова завязана платком так, что только одни глаза видно. Дома же злаки, выращенные на собственном поле, молотили цепями, привязанными к палкам, ремнями. В ступе мололи зерно. На жерновах молотили пшеницу и рожь. Позже появились мельницы, и зерно возили уже туда. Косила я и сено для своей скотины. Может, я что-то упустила записать о еще одной работе, про которую Вера Федоровна подробно рассказала, да пусть она простит меня. Речь шла о том, как она ткала полотно, и сколько предварительной работы для этого нужно было сделать. – Для полотна выращивали лён и коноплю. Тогда понятия не имели про наркотики. Сначала отмачивали растения в ручье, сушили. Потом на станке пучок поломаешь, об столб выбьешь кострицу. Зимой босиком волокно мяли ногами, чтобы стало оно мягче. Далее на гребень цепляешь и вычёсываешь, как косы, скручиваешь и получаешь мычку для прядения. Работали при свете керосиновой лампы. В целях экономии керосина по вечерам женщины собирались с прялками где-нибудь в одном месте. Обычно у нас в доме. Так я научилась прясть, а также вышивать крестиком, гладью рушники, кофты. Во время работы пели задушевные песни. И я тоже пела. Я поинтересовалась у Веры Федоровны, была ли у неё возможность учиться в школе. На что она ответила: "Училась в начальной школе, которая была в соседнем хуторе в трех километрах. В пятом классе перевели в другую школу в двенадцати километрах от нас. Но мы ходили через болото – хоть и было опасно, но так намного короче. Окончила семь классов. В восьмой класс зять не пустил меня. Заставил ткать полотно на ткацком станке. Так прошло полгода. Потом пришли представители их сельсовета и заставили его отправить меня в школу. Жила у одной бабушки. Было тяжело догонять школьную программу, но освоила успешно и окончила восемь классов". В то время ее старшая сестра, жившая в Приморье, переехала с мужем из Муравейки в Семеновку (Арсеньев). Построили там дом, родилась у них дочь. Прасковья работала бухгалтером в ДЭУ, супруг – шофером. В 1957 году отец Сергея Сидор решил все-таки помириться с сыном, простил его за самовольный выбор жены и приехал к ним в гости. Прасковья попросила привезти Веру. Так она оказалась в Приморье. – Когда мы прибыли на место, я хорошо помню, что стоял крепкий мороз, и снега было очень много. Такого скрипучего и белого я не видела никогда. И кругом дым столбом идет из труб частных домов. Так было завораживающе красиво. У сестры я тоже помогала по хозяйству, дрова колола, могла сама запросто бревно распилить, в огороде работала. Как-то Сергей смотрел со стороны, как я складываю поленницу, и стал учить меня. Я не выдержала, запустила в него поленом и убежала. Никому не давала себя обидеть. Как-то один мальчишка, старше меня на два года, всё цеплялся, ко мне. Я пожаловалась сестре, а та ответила: "Учись давать сдачу". Я его так отходила, что отбила охоту задираться ко мне. В Семеновке работала в пчелосовхозе, на инкубаторе. Потом одна бабушка, Домна Васильевна, забрала меня к себе. Каждую неделю мы ходили с ней в горисполком на прием к Касьянову, чтобы он устроил меня на завод. В 1958 году Вера перешагнула проходную завода "Аскольд". Взяли учеником револьверщицы. Одновременно пошла учиться в вечернюю школу. Училась и работала посменно. Дали общежитие. Началась ее самостоятельная молодая жизнь. А потом мы долго говорили о её замужестве, которое сложилось не так гладко, как хотелось бы, о рождении дочери. С будущим мужем Вера познакомилась случайно на железнодорожной станции Манзовка (Сибирцево), когда ездила провожать свою подругу-москвичку. Анатолий из села Липовцы на тот момент проходил службу в рядах Советской армии. Познакомились. Позже он приехал к ней в общежитие и обещал, что после демобилизации женится на ней и увезет её с собой. Писал из армии красивые письма. Но Вера не рассматривала его серьезно, потому что на тот момент дружила с парнем, которого сильно любила. Как-то в цех, где работала Вера, прислали на практику студентов из института, и один из них так привязался к девушке, что проходу не давал, намекая, что она всё равно будет его. Однажды, когда поздно вечером Вера возвращалась с танцев, кто-то напал на неё сзади и потащил в кусты. Она дико закричала, её спасли от нападавшего, которым оказался тот самый наглый студент. Этот инцидент стал поводом для ссоры с её парнем. Крепко он обидел девушку, не поверив в её невинность. А тем временем Анатолий демобилизовался и приехал к Вере со своей сестрой. – Одна знакомая мне намекнула, что он женат, – вздохнув, сказала Вера Федоровна. – На самом деле когда они встретились в Манзовке, он ездил туда разводиться с женой. Написала ему, что не хочу его видеть. Но он приехал за мной. Рассчиталась я с завода и поехала с Анатолием в Липовцы, с небольшим приданым – фанерным ящиком с книгами, швейной машинкой да чемоданом с вещами. Еду, а сама всё думаю: "Зачем всё бросила, зачем я это делаю?" На какой-то остановке бросила вещи, поймала машину и поехала назад. Он поймал другую машину – и за мной. Догнал и уговорил вернуться. Жили в доме у его родителей. Его отец был женат второй раз. Жена умерла, осталось четверо детей. Взял женщину с двумя детьми, и совместных двоих родили. Она властная, с характером, а он простой и скромный. Вот в такой большой семье оказалась двадцатилетняя девушка. Свадьбы не было, посидели за столом семьей – и всё. Позже молодым дали комнату в бараке. Родилась дочь. В Липовцах Вера работала кассиром в сберкассе, иногда замещала заведующую, потом – счетоводом в шахтоуправлении. Семейная жизнь не складывалась. Она развелась с мужем и уехала с дочкой обратно в Арсеньев. Сначала устроилась учеником, потом – оператором почтовой связи при заводе "Прогресс". Как-то начальник цеха 32 пригласил её на работу в свой цех учеником оклейщика стеклотканей. Работа не из лёгких, но зато зарплата намного больше. Время летело незаметно. Однажды приехали к ней Анатолий с сестрой и уговорили ее вернуться. Она согласилась. Прожили несколько лет. Но потом Вера опять вернулась в Арсеньев. Устроилась на "Прогресс" учеником прессовщика пластмасс, литейщиком пластмасс. Несмотря на то что на руках была маленькая дочка, училась в вечерней школе. По ночам делала домашние задания. Было трудно, но 10 классов все-таки закончила. Сестру не устраивало, что Вера по ночам жгла свет, и она выставила её из дома. И снова знакомая бабушка, Домна Васильевна, приютила её с ребенком. Позже Вера успешно окончила вечернее отделение Приморского авиационного техникума по специальности "самолетостроение". Много лет Вера Федоровна работала в заводской типографии. Раньше всех приходила на работу. Готовила формуляры на иностранных языках, набирала тексты, приветственные адреса, выполняла и ряд других работ. Была среди лучших. Долго стояла первой в очереди на получение квартиры. Но её, под разными предлогами, начальник отодвигал. Вера Федоровна написала в газету "Правда". Сверху дали указание разобраться с ситуацией. Разобрались и дали трехкомнатную квартиру. Кстати, во время работы в типографии Вера Федоровна опять поступила учиться, заочно окончила Ленинградский издательско-полиграфический институт. Работала она контролером, потом – инженером-контролером в сборочном цехе. Позже перевелась в техническую рентген-лабораторию и переквалифицировалась на дефектоскописта рентгено— и гаммаграфии. В 1986 году пошла на заслуженный отдых. Вышла замуж за военнослужащего Владимира Савельевича Ошеко. Когда его перевели на Курилы, поехала за ним. В 1995-м вернулась в родной город. Долгое время работала в городских организациях. Последнее место работы – в заводском профилактории. Общественная жизнь не прошла мимо неё. Была депутатом сельского совета в Липовцах, внештатным инструктором по делам несовершеннолетних, заместителем председателя общества инвалидов, сейчас – член правления городского Совета участников войны и ветеранов труда от общества "Дети войны". Творческая деятельность всю жизнь сопровождала ее – вязание различных вещей от носков до красивых платков, шитье платьев, кофточек. Вышивка крестиком, гладью. Её изделия были представлены на городских и краевых выставках. Многогранность её способностей просто удивляет. Завершили мы нашу беседу о внуках. – Я уже прабабушка, – с улыбкой сказала Вера Федоровна. – Внучка Екатерина живет в Аргентине, у нее сын, которому полтора годика. Внук Сергей – во Владивостоке. Его дочери и моей правнучке три года. Мое счастье и моя отрада. Тяжелая трудовая жизнь выпала на плечи этой милой женщины. И тем не менее это не сломило её. Выглядит Вера Федоровна хорошо, всё такая же общительная и дружелюбная. Она и сейчас не сидит сложа руки, а занимается рукоделием, вяжет, отлично шьет на швейной машинке. Долгих вам лет и крепкого здоровья, душевной радости и тепла, дорогая Вера Федоровна! «Прогресс Приморья», № 23 (536) от 21.06.2019 г. |
Опрос:
В каком состоянии, по-вашему, находится машиностроение Приморского края?
|
Регистрация
|
© 2009-2013 Общественно-политическое издание «Прогресс Приморья» Учредитель — Приморское региональное отделение Союза машиностроителей России. Разработка сайта — ЦРТ |